Внутри хлестнуло гневом. Ах, по доброй?
Саша резко отошла от стены.
— Да чего ты вообще пристал ко мне? Опыты, двери, тайны… Что-то не нравится — проходи мимо!
— Оу, как мы заговорили, — усмехнулся Андрей и вдруг резко схватил ее за руку.
Саша ойкнула. Пальцы железные у него, что ли? А раньше казался милым мальчиком.
— Отпусти, — прошипела она.
— Вот еще, — улыбнулся Андрей так, что тут же захотелось залепить пощечину. — Теперь моя очередь, кхм, экспериментировать.
Резко рванул ее на себя и…
Дверь Вий-Совяцкого резко распахнулась.
— Так, молодые кадры, — прогудел голос действующего ректора Полтавского Национального Университета Магии, — если вам так не терпится повыяснять отношения и приступить к физиологической фазе прямо в коридоре, то, пожалуйста, — не здесь.
Саша, воспользовавшись моментом, высвободилась и отпрянула. Бесенька, внимательно пронаблюдав эту картину, тоненько захихикал.
— Ни слова, хвостатый, — пригрозила Саша, сдув с лица выбившуюся из хвоста темную прядь.
Андрей криво улыбнулся, склонился и вдруг коснулся губами ее руки, заставив недоуменно уставиться на него.
— К сожалению, нас прервали, Александра Евгеньевна. Но, смею надеяться, что мы продолжим нашу беседу в другое время и в другой обстановке.
Он резко развернулся и направился к лестнице. Саша сжала ладони, пальцы аж покалывало от возникшего сгустка энергии, который так и норовил метнуться в спину Чугайстрину.
Сделав глубокий вдох, Саша пробормотала маленькую злыдневскую считалочку (для успокоения нервов) и вдруг сообразила, что не забрала из кабинета Вий-Совяцкого сумку.
Влетев назад без стука, подхватила сиротливо лежавший на стуле черный ридикюль. Вий-Совяцкий оторвал взгляд от письма из министерства и хмыкнул:
— Голову в следующий раз не забудь.
— Вашими стараниями, Павел Константинович, — проворковала она. — До встречи на Лысой горе.
[1] Полонина — луга-пастбища в Карпатах.
21. Глава 3. Шабаш на Лысой горе
Киев встретил нас разлитым по небу закатным золотом, свежим ветром, миллионом голосов, ласковыми объятиями-переливами более чем тысячелетней магии. Не зря столица — место, где можно встретить кого угодно и что угодно. Сюда и стекаются все, кто жаждет получить больше знаний, больше возможностей и… увидать такое, о чем и подумать не мог.
Говорят, что большой город всегда давит на жителя, приехавшего из маленького. Я шагал по Андреевскому спуску, с интересом рассматривая работы местных умельцев. Не знаю, ничего подобного не ощущалось. Возможно, то утверждение касалось только простых людей, которые не открыты магическому фону, — кто его знает…
Студентов удалось благополучно заселить в общагу, а потом незаметно улизнуть, мстительно скинув все хозяйственные хлопоты на хрупкие плечики Ткачук. Перед отъездом мы так и не поговорили. Все время Саша ходила с видом: «Мы оба виноваты, особенно ты». В чем именно — я так и не понял. Но разбираться — себе дороже. К тому же проводить эксперименты не мне пришло в голову. Единственным омрачающим фактором было то, что пока даже не имелось возможности узнать, в чем смысл ее опытов. Может, ненароком сорвал девушке написание какой-то диссертации? Ну, скажем там, поведение невинных мольфаров в условиях, приближенных к соблазнительным? Или еще чего?
Ладно, подуется и сама скажет. За это время я все же кое-как сумел выучить ее нрав. Заложив руки за спину, я остановился возле выставленных картин, чтобы рассмотреть повнимательнее. Надо же, умелец какой, прорисовал утро в Карпатах, слово сам там бывал! Впрочем, что это я? Возможно, действительно и бывал. Воровски оглянулся, удостоверяясь, что никто не меня не смотрит, и быстро коснулся холста. Подушечку пальца едва ощутимо укололо, по руке разлилось приятное тепло. Губы сами собой расползлись в улыбке. Так и есть, в мазках краски спрятаны частички мольфарской волшбы.
