— Ну-у-у-у, — протянула я, — вроде так…
— Исчерпывающий ответ, — кивнул Шаленый и отложил журнал на столик. Внимательно посмотрел на меня. Бр-р-р, будто под магическим сканером лежу. Удовлетворенно кивнул и встал. — Неплохо. Шататься будешь, конечно, но тебя быстро посадят.
— Посадят? — насторожилась я, осторожно приподнимаясь, чтобы принять сидячее положение. Что-то мне не нравятся такие разговоры. Хотя после того, как провалялась на больничном две недели, из них неделю не приходя в сознание, можно было, конечно, и подняться с постели.
— Угу, — подтвердил Шаленый, взяв со стула пакет и пристроив его возле моей постели. — Давай быстро приведи себя в порядок и одевайся. Одежду принес Васька, поэтому на меня не серчай.
Я подозрительно покосилась на него и заглянула в пакет. Хм, ничего страшного: футболка и шорты.
Эпилог
Синий трамвайчик, сердито позванивая, объехал Соборную площадь. Звезды драгоценностями вспыхивали на черном бархате небосвода. Ветер бил в лицо, трепал волосы, наполнял грудь гудящим восторгом.
— А по небу тоже можно? — спросила я, что было силы вцепившись в сидение.
— А то как же, — важно ответил Трамвайщик, поглаживая свернувшегося у него на руках Дымка.
Мольфарский кот увязался за мной, когда я втихаря выбиралась из общаги, чтобы покататься на полтавском трамвайчике. Радовало, что он размерами снова походил на нормального кота — Андрей Григорьевич отыскал какое-то нормализующее заклятье.
Конечно, можно сказать, что в Полтаве, как и многих других городах, трамваев нет давным-давно. А вот и неправда! Есть! Просто обычные люди их не видят. Каждый Трамвайщик бережет город от злых сил, а едва заметит что-то нехорошее, тут же испускает такую трель, что сам Городовой тут же приходит на помощь.
Катались мы уже не первую ночь. Я устроилась на мягком темно-коричневом сидении, подперев щеку кулаком, внимательно рассматривая пролетающие мимо звезды. Тут чувствуешь себя маленьким ребенком, оставив позади все беды и заботы.
— Мы все умеем, — гордо заявил Трамвайщик, и Дымок оглушительно заурчал. — Да и раньше умели, — задумчиво произнес он, — даже когда Стольный нам не помогал.
Трамвайщик вынул что-то из кармана, размером с большую пуговицу, и покрутил пальцами.
— А как он теперь помогает? — полюбопытствовала я.
— Энергией делится, покровительство дает, чары сплетает, — сообщил Трамвайщик и вдруг вложил предмет мне в ладони. — Держи.
Кожу легонечко защекотало. Хм, и впрямь пуговица — прозрачная, зеленая, с едва заметными золотистыми блесточками. Хихикнув, я попыталась сжать руку, но пуговицу окутал туман. На миг показалось, что на моей ладони оказался маленький череп, а глаза его испускают холодное зеленое пламя.
— Ой! — вскрикнула я. — Что это? А ведь видела такое!
Трамвайщик достал из кармана трубку и принялся набивать ее табаком.
— Затейник наш Стольный, однако, — пробормотал он, — его амулетики сами выбирают себе хозяев. А что форма такая — не пугайся.
— А… А как же вы? — спросила я, взглянув на Трамвайщика. — Амулет же у меня теперь.
— Не переживай, красавица, — усмехнулся он, — я себе на Чумацком Шляхе и не таких еще насобираю!
— Что?!
Голос и интонация… Я их очень хорошо знаю!
Трамвайщик скосил глаза на меня, пыхнул трубкой, а потом расхохотался — звонко, молодо, задорно. И вдруг стало ясно, что рядом никакой не старичок с бородой, хозяин невидимых путей, да и кот мольфарский ластится к нему неспроста. Спустя секунду меня крепко сжали в объятиях, а где-то далеко-далеко зазвучали струны цимбал.
