От запаха хвои, горного воздуха и высоких трав голова пошла кругом. Руки-то у него сильные, а взгляд внимательный, чуть насмешливый, но бесконечно теплый.
— Может, хватит уже обижаться? — шепнул Богдан на ухо.
— Вот еще, — фыркнула я, поуютнее устраиваясь в его объятиях. — Ты куда Трамвайщика дел?
— Дал по городу погулять, — хмыкнул он, — пусть разомнет старые ножки.
— Безобразник, — покачала я головой, вплетая пальцы в его русые кудри, — нельзя так с уважаемыми Трамвайщиками.
Он прикрыл глаза, на губах появилась улыбка:
— Больше не сердишься?
Что за дурная манера резко переводить тему? Хотелось насупиться, но передумала. В душе было на удивление спокойно и тепло. Оказывается, я скучала по этому чудовищу. Просто… совсем не так, как принято это у многих влюбленных. Ну, просто я — не эти многие, а неправильная, почти бесчувственная Динка. И нравятся мне все просто чуть-чуть не так, как другим.
— О чем задумалась? — обеспокоенно спросил Богдан, заглядывая мне в глаза.
— Да вот думаю, как мир захватить, — с самым серьезным видом заявила я. — Мольфарская сокровищница у меня уже есть, пора осваивать новые горизонты.
— Хм, — кажется, он не менее серьезно задумался над этим вопросом. — Я думаю, этот вопрос решаем. Но для начала тебе бы неплохо закончить университет.
— Зануда, — буркнула я.
— Ага, — улыбнулся Богдан, склоняясь ко мне и касаясь губами губ, — я такой. Впрочем, тебе ли жаловаться?
Хм, действительно. Жаловаться не на что. Впереди еще много чего интересного, а совсем рядом такой… такой… Хотя, что я тут говорю? Найдите себе такого же — сами поймете!
— Савва Геннадиевич, а куда мы пойдем? — осторожно поинтересовалась, опуская ноги на пол и нашаривая тапки (тоже, кстати, притащенные Васей).
— К Вий-Совяцкому, — незамедлительно последовал ответ.
Я поежилась. Значит, время все же пришло. Плохо. То есть, конечно, наоборот. Поговорить о том, что произошло на Лысой горе, надо было очень давно. Только вот почти не с кем. Кроме меня в отключке пролежали приличное время Ткачук и Андрей Григорьевич, а они тоже фигуры в этом деле не последние.
Шаленый пустил меня в служебный душ для лекарского персонала университета. Быстро умывшись, почистив зубы (пришлось спасаться пальцем и зубной пастой), кое-как причесав рыжую гриву, глянула на себя в зеркало. М-да. Бледно, отчаянно и очень непрезентабельно. Впрочем, тут не шабаш в честь окончания первого курса, а поход к ректору. Потерпят. Натянула на себя бледно-голубую футболку и синие шорты. Тапочки, хм. Ладно, обуви мой оболтус не притащил. Потом выпишу ему пендель за это.
Едва я вышла из душа, Шаленый галантно предложил мне руку.
— Прошу вас, панночка, — произнес он.
Учитывая, что от него я этого ожидала меньше всего, даже невольно попятилась.
— Да я сама могу, — пробормотала, еле сдерживаясь, чтобы глупо не захихикать, потому что представила себя, гордо вышагивавшую по внутреннему дворику, под ручку с Шаленым.
— Гуцол, характер показывать будешь родителям и братцу-раздолбаю, — неожиданно резко сказал он. — Упрешься — дотяну на плече.
Я глупо захлопала ресницами, но сориентировалась и уцепилась за локоть Шаленого. Кажется, только сейчас поняла, что боюсь его больше всех остальных.
Он улыбнулся уголками губ:
— Ох, женщины. Пошли уже.
Добрались до кабинета ректора мы без приключений. Нам встретились только два преподавателя со злыдневского факультета, поздоровались и прошли мимо. Никого всерьез не интересовало, с чего это Шаленый разгуливает со мной под ручку среди бела дня.
