— Отстань, придурок! — рявкнула она и, ухватив меня за руку, потянула за собой.
Я еле успевала перебирать ногами, невольно вжав голову в плечи: кто знает, что этому идиоту придет в голову?
Ругательства за спиной как-то резко смолкли. Я попыталась обернуться, но стальная хватка Багрищенко давала понять, что этого лучше не делать.
— Сам виноват, — прошипела Танька, — ненавижу его. С сентября проходу не дает.
Кто-то глухо зарычал. Руки вмиг похолодели. Танька замерла, я хрипло выдохнула: рычание… нечеловеческое, жуткое.
Мы медленно обернулись и заледенели. Веня стоял на месте, но… Темная одежда лоскутами валялась возле ног, кожа на руках и ногах вздулась отвратительными пузырями. Лицо вытянулось, глаза впали, зубы удлинились, с клыков закапала слюна. Непропорционально длинные руки потянулись вперед. Я заорала, Танька сдавленно охнула. Чудовище уставилось на нас, рыкнуло и рвануло вперед. Не разбирая дороги, мы помчались по коридору. Неслись прямо к залу заседаний педагогов, не рискуя оглянуться.
Рычание нарастало, давая понять, что нас нагоняют.
— Что это? — выдохнула я, резко сворачивая и перепрыгивая почти через три ступеньки, совершенно не контролируя рвавшиеся наружу всплески магии.
— Дрянь, — бросила Танька, — он… Хм…
Она быстро развернулась, начертила в воздухе вспыхнувший холодным серебром символ. Черные волосы взлетели, как от дуновения ветра, в глазах сверкнула молния. Я невольно попятилась к стенке. Ведьма… настоящая, чтоб тебя…
Чудовище на миг остановилось, жалобно взвизгнуло. Таня начертила второй символ, но он очень быстро исчез.
— Дидько! — ругнулась она. — Валим!
— Что, девчата? — спросил кто-то голосом завхоза.
Я взвизгнула и уставилась перед прямо собой. Из воздуха медленно проявлялась низенькая фигура. Жорж Гаврилович был чернее трубочиста, с отливавшими дьявольской краснотой глазами. Приплюснутый нос больше напоминал свиное рыльце.
— Ох, — выдохнул он, принимая свой обычный вид, глядя на скулящее чудовище, которое пыталось обойти сияющие остатки Танькиного символа. — Эта-а-а что?
— Кормильцев, — пискнула я, — был.
Воздух вокруг Дидько закрутился, в его руках появился странный инструмент, очень напоминавший вилы.
— Бегите за подмогой, — шепнул он и оттолкнул нас за спину.
Мы с Танькой вылетели в коридор, разлетелся жуткий визг, аж мороз по коже продрал. На краю сознания отпечаталась мысль, что крыло словно вымерло. И появление Дидько — невероятное везение. Снова зазвонил мобильник. Я на бегу схватила трубку.
— Татьяна там не заблудилась? — поинтересовался Андрей Григорьевич.
— Нет! — выпалила я. — То есть, да!
— Да?!
— Позовите кого-нибудь на помощь, тут чудовище в злыдневском корпусе. Дидько его не удержит!
— Понял, — коротко бросил куратор.
Рассказ получился сумбурным, но, кажется, он действительно понял. Таня тем временем была уже возле выхода и не слышала, с кем я говорила.
— Дина! — крикнула она. — Давай сюда быстрее, тут хоть в окно Вия крикнем.
Я побежала к ней, но тут же уткнулась носом во что-то твердое. Подняла голову и ойкнула — рядом стоял Чугайстрин.
— Где? — коротко бросил он.
Вид у куратора был какой-то странный: сдержанный, почти суровый. Губы сжаты, сам словно на несколько лет старше стал. Вопль чудовища повторился.
— Обалдеть, — сделала вывод Танька и кинулась назад по коридору. — Сюда!
Меня никто ждать не стал, поэтому пришлось плестись в самом конце. Появление куратора несколько отрезвило и успокоило. Сил побольше, даже если кинет эту дрянь в стазис — уже хорошо. Но как он тут так быстро появился?
