К Вию он зашел без стука. Сидевшая на стуле Языкатая выронила от неожиданности чашку, которую передавала ректору. Тот не зря имел стул на колесиках, вовремя отъехав назад, и горячий кофе пролился на пол.
— Нежданный гость хуже татарина, — спокойно произнес Вий и повернул голову в сторону вошедшего.
Веки плотно сомкнуты, их кожа — белая, грубая, покрыта сетью трещин. Ни следа от магической иллюзии для студентов и преподавателей. Вид у него изможденный, силы будто утекают в никуда. Смотреть на его лицо — еще то испытание, но Чугайстрин и не такое видел.
— Хвесенька, ты бы прибрала, а то ректор пяточки замочит, — ровным голосом сообщил он и сел на свободный стул напротив Вия.
— Ой, да, конечно, — засуетилась секретарша и унеслась с чашкой, чтобы потом вернуться с тряпкой.
Вий не произнес ни звука. Оно и неудивительно. Чугайстрин собирался задавать неприятные вопросы. В кабинете остро чувствовались боль, вина, злость и раздражение. И все не от Языкатой. У нее удивление перекрыло все на свете.
Воцарилась тишина. Никто не смел ее нарушить, словно это был какой-то ритуал. Потом Вий медленно опустил руку на стол — худую, костлявую, с загнутыми когтями. Потарабанил пальцами по полированной поверхности. Звук гулким эхом разнесся по кабинету.
Чугайстрин смотрел прямо в слепые глаза, Вий — в небесно-голубые. Хвеся замерла каменным изваянием.
Наконец Вий хрипло выдохнул и уронил одно-единственное слово:
— Жив.
Время застыло, Хвеся тихо направилась в подсобку, подальше от разговора, который должен был состояться. Чугайстрин незаметно выдохнул. Он хоть и не верил в смерть сына, но случалось всякое. Даже чугайстра можно задурить, сотворив мнимую связь с родственником.
— Как это произошло? — спросил он, глядя на хмурого Вия.
— Кто-то подсунул ему цвет отруты.
Чугайстрину на миг показалось, что он ослышался. То, что цвет отруты кто-то сумеет извлечь из-за той стороны Лысогорья.
— Что?
— Да вот, что слышал, — мрачно отозвался Вий. — При этом вся группа видела, что цветок принесла Хвеська.
— Не я это была, — буркнула та, появившись в кабинете.
Поднос с двумя чашками кофе медленно проплыл в воздухе и осторожно опустился на стол. Хвеся подошла к мужчинам и села чуть поодаль от Вия.
Чугайстрин взял чашку, приятный аромат защекотал ноздри. Сделал глоток, тепло побежало к желудку. Хмурая Хвеся все же знает, как и чем напоить гостя.
— Личина? — спросил между глотками.
Вий кивнул:
— Личина. И мастерская защита, раз ни одна из охранок университета не вычислила чужака.
Чугайстрин вздохнул:
— Может, и не чужак, раз так хорошо работает. Андрей где сейчас?
— В надежном месте, не переживай, — размеренно произнес Вий, — Шаленый за ним присматривает.
— Пространственный карман за библиотекой? — напряженно уточнил Чугайстрин.
— Именно. Проблема в другом.
Чугайстрин прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Можно не говорить в чем: связь с сыном истончилась до такой степени, что это почти не чувствуется. Значит, с телом все в порядке, а душа — не пойми где.
— Расскажи мне, что тут происходит. С самого начала.
Вий не произнес ни слова, но было слышно, как встала Хвеська. Несколько шагов и тихое:
— Я пойду, Павел Константинович. Работы еще много.
— Иди, — ответил Вий, — и метлу прихвати.
Хвеся и не подумала его послушать, пошла в коридор; метла, тихо потрескивая, поплелась за ней. Чугайстрин проводил эту картину недоуменным взглядом. Ходящие метлы попадались в первый раз.
