— Ну, здравствуй, матушка Полтава, — тихо поприветствовал он, едва склонившись. — И ты, синеглазая Ворскла. Давно не виделись. А теперь и времечко пришло.
Глаза черепа на набалдашнике трости засияли мертвенно-зеленым светом.
[1] Влюбленный (укр.).
9. Глава 3. Пойдем выйдем... замуж
Все резко затихли. Услышанное требовалось осмыслить. Коля сделал было движение, чтобы закрыть собой стол, тут же тихонько зашипел. Скорее всего, Танина туфелька опустилась ему на пальцы. С размаху.
«Показалось», — подумала я.
— Я жду, — разубедил меня Чугайстрин-старший.
Пришлось медленно поставить стаканчик на стол и встать с кровати. Чугайстрин молча смотрел, ничем не выдавая своего недовольства. Хм, даже странно. Если пришел раздалбывать нас всех, то почему такая пауза? Хочет, чтобы мы прочувствовали всю глубину нашего падения в его глазах? Глаза, кстати, на удивление спокойные. Будто и впрямь его наше хулиганство не колышет. Ладно.
Я гордо выпрямилась и зашагала к двери. Не съест, в конце концов. Да и может удастся уболтать его не сдавать нас Вию. Сам же студентом был…
Замершая троица за моей спиной так и не пошевелилась, хотя я чувствовала направленные обалдевшие взгляды. Видимо, даже бойкая Танька не сообразила, что можно сказать в такой ситуации.
Чугайстрин любезно закрыл за мной дверь. Хм, как странно о нем так думать. Чугайстрин — это же Андрей Григорьевич, а этот… этот…
— Идем, — обронил он и, подхватив меня под локоть, повел по коридору.
Сердце ушло в пятки. Ну, все, сейчас точно приведет к ректору. Будет мне охапка выговоров: за себя и того парня. А что? Надо мной уже давно смеются, что у Васьки их тьма, а я так отстаю от брата. Горделивое молчание удавалось сохранять, но ноги так и подкашивались. Впрочем, Чугайстрин держал крепко, вырваться никак, разве что нам навстречу выскочит Дидько, и я невзначай свалюсь в обморок.
Однако, как назло, никто ниоткуда выскакивать не собирался. Обычная субботняя тишина. Даже комендант куда-то утопал.
— А мы… куда? — все-таки набралась я смелости.
— В ведьмовский сад, — ровно ответил он.
Я споткнулась от неожиданности, однако меня удержали. При этом не отпустив ни ехидного комментария, ни нравоучения.
— Спасибо, — пробормотала я, уставившись в пол, то есть, под ноги.
Чугайстрин только кивнул.
Оказавшись на первой этаже, мы свернули налево и направились к цокольному этажу. Там, уже Вий знает сколько лет, ученики Солохи Панкратьевны выращивали удивительные растения, цветущие как летом, так и зимой. Уж не знаю, сразу ли согласился ректор выделить под это дело целый этаж, но оно того стоило. Сад вышел на диво интересным, разнообразным и… красивым. Заходить туда можно было в любое время, главное — не приносить вреда. Ибо после этого вполне мог активироваться страж сада и набросить на шкодника заклинание онемения. Штука ужасная — не можешь пошевелиться, пока не придет кто-то, по уровню достигший силы преподов, и не вернет в нормальное состояние. Мне-то что… Я университетское имущество не порчу, а вот Василий… то они с Борькой ведьмины яблоки с деревьев пообдирают, то цвет папоротника им на купальские игрища подавай, то еще что… Неоднократно уже обоих отчитывали. Правда, слава богу, пока никуда не выгнали.
Едва мы зашли в сад, как ноздри защекотал пьянящий аромат. Рядом возвышались цветущие абрикосы и вишни. Все белое-белое, только далеко-далеко в углу розовые цветы персика притаились. Если вслушаться, можно разобрать и гудение пчел. Эге-е-е, кому ж так весны захотелось?
