Огюст, находясь в центре построения, не мог разглядеть все подробности боя, но прекрасно слышал треск пик, звон шпаг и редкие пистолетные выстрелы. Всё это сопровождалось криками раненых.
Он взглянул в сторону, на холм, где находилась вражеская артиллерия. К ней прорывались солдаты регулярной армии и наёмники, стоявшие на левом фланге. Видимо там противник уже отступал и оставил пушки почти без защиты.
Потом офицер услышал чьи–то приказы и увидел, как вражеские отряды, сражавшиеся с корпусом Родриго, медленно отходят назад.
Родриго поднялся с земли и приказал своим людям вернуться в строй и поднять пики.
Сам он встал в первый ряд.
– Заряжай ружья! – скомандовал он солдатам, стоявшим в центре построения. – Построить каре!
Все квадраты его корпуса, до этого направлявшие пики вперёд, перестроились и ощетинились со всех сторон.
– Кавалерия! – послышался командиру голос Огюста.
Родриго глянул на офицера и увидел, как тот рукой в белой перчатке указывает вперёд.
Враг собирался смять правый фланг, а вместе с ним и корпус Родриго атакой крупных кавалерийских отрядов.
Рейтары, стреляя на ходу из пистолетов, за несколько мгновений приблизились к отрядам Родриго и стали кружить вокруг каре и в коридорах между ними.
Некоторые пикинёры пытались попасть по коням или всадникам и у многих это получалось. Ружейный огонь вёлся не так активно, чтобы не попасть по своим соратникам из соседних каре. Родриго схватил пику упавшую на землю рядом с ним. Её предыдущего владельца сразило пистолетной пулей несколько мгновений назад.
Командир, не покидая строй, выставил пику вперёд и сбил древком вражеского рейтара. Когда тот упал с коня, к нему подскочил один из наёмников и добил кинжалом. Наёмник увидел перед собой другого всадника, уже взмахнувшего саблей, и в последний момент успел вернуться в строй. Всадника сразило пулей, одного из стрелков каре, в котором находились Огюст, Родриго и Натан.
Огюст, стоявший в центре каре, с опаской глянул туда, где находились вражеские пушки. Одно ядро могло угодить прямо в центр построения и положить вообще всех.
Но пушки уже были захвачены.
Огюст начал заряжать свой пистолет, поставил курок на предохранительный взвод, достал из сумки мешочек с порохом и засыпал его на пороховую полку, остатки пороха засыпал в ствол. Затем достал из сумки пулю и шомполом затолкал её в ствол.
Поставив курок на боевой взвод, Огюст прицелился в одного из всадников, круживших вокруг каре и тщетно замахивавшихся своими саблями.
Выстрел не попал в цель. То ли лошадь быстрой оказалась, то ли точность пистолета оставляет желать лучшего. А всадник налетел на чью–то пику.
Родриго сражался с опасно приблизившимся рейтаром. Отразив шпагой удар всадника, командир сразу же вонзил кинжал ему в ногу. Вскрикнувший от резкой боли противник в ту же секунду перестал быть серьёзной угрозой и получил укол шпаги Родриго.
Кто–то из его наёмников перехватил ружьё и прикладом сбил врага из седла, затем проткнул упавшего штыком.
Стоявший рядом с Огюстом знаменосец с редкой седой бородой вдруг дёрнулся и вскрикнул. Офицер взглянул на него и увидел кровь на плече, побежавшую вниз по расстёгнутой куртке и рубашке под ней.
Огюст схватил одной рукой чуть не упавшее знамя и посмотрел на развевающееся полотно. На чёрном флаге было изображение монеты и короны.
Присевшему на землю знаменосцу, закрывшему рукой кровоточащую рану, кто–то из наёмников тут же начал оказывать первую помощь. Достав из сумки белую тряпку, солдат начал перевязывать рану соратника.
