Она села на диван и, совсем не обращая внимания на телевизор, бессмысленно щелкала каналы на пульте. На душе скребли кошки обиды и гавкали собаки злости. А она ничего не могла с этим поделать. Как? Да никак. То, что дети с радостью побежали к Ирине, ее очень обидело, но не могла же она объяснить детям, что это не няня и не подруга (как была раньше), а разлучница – любовница их отца.
Как тут настроению не упасть?
Еще и Татьяна Сергеевна подсела рядом и шептала, что заходила в гардеробную и обнаружила там вещи, сложенные не так, как она их складывала.
– Может, мне не приснилось вчера, и в доме действительно кто-то был?
– Я же вчера все просмотрела. Никого не было.
– Ужас, – сама себя настраивала на эту волну Татьяна Сергеевна. – А ты вещи в гардеробной перекладывала?
– Нет. Зачем мне их перекладывать?
– А может, у меня паранойя и маразм?
Насте надоело уговаривать ее в обратном и она раздраженно ответила:
– Если бы кто-то приходил, то ты бы обязательно его увидела, а он бы обязательно забрал бы ценности, тем более на комоде в комнате золото лежит. Зайти и ничего не взять – вот это почти маразм. А если так и дальше пойдет, у меня тоже начнется паранойя.
– Точно на пенсию пора, – устало ответила Татьяна Сергеевна и задумчиво поплелась в кухню.
Настя тоже устала, она грустно повздыхала и откинулась на спинку дивана. Уставилась невидящим взглядом в потолок.
***
Вечер Кирилл решил посвятить уборке салона автомобиля. Вот такие у него теперь обязанности.
Он не был специалистом в этой марке автомобилей, но расслышал, что двигатель тарахтел как-то по-особенному. Предчувствия терзали его весь вечер, поэтому перед уборкой автомобиля он несколько раз включал зажигание, чтобы прослушать, уловить вибрации и решил не затягивать с поездкой на станцию техобслуживания.
Он выключил пылесос и услышал звон бьющегося стекла. В доме что-то происходило. Никогда еще разбитое стекло не приходило вместе со счастьем.
Он в прыжке перескочил через пылесос и в два счета преодолел лестницу. Влетел в гостиную, увидел разбитый хрустальный фужер с золотым обрамлением, а потом увидел ее босые белые ноги, торчащие из-за стола. Красное пятно медленно растекалось по кафелю. Вино? Или кровь?
Сердце выскакивало из груди от ужасного предчувствия. Он быстро обошел стол и увидел ее.
Она сидела на полу и держала бутылку с вином, а так как бокал уже был разбит об стену, то пила она с горлышка.
Он подошел к ней, наклонился и потянул за руку.
– Не трогай, – вяло сказала она и положила бутылку на пол, вино потекло по кафелю, образуя красно-кровавую лужу. Он машинально поднял бутылку вертикально.
– Вставайте.
Она выдернула руку.
– Отстаньте.
– Не сидите на холодном.
– Наплевать, – спорила она.
– Простынете, – утверждал он.
– Наплевать, – она отхлебнула глоток.
– Это я уже понял, но за столом удобнее.
– Мне и тут хорошо.
– Насколько я знаю, женщинам нельзя сидеть на холодном. А вы на холодной плитке сидите.
– Плевать.
– Не замечал за вами такого многосторонне развитого лексикона и заковыристых слов. Толковый словарь не пополнится.
Она нахмурилась, пытаясь понять смысл слов. Поймать изображение и сфокусироваться на нем тоже не получилось.
– Не разговаривайте со мной так, – попыталась она показать себя хозяйкой этого дома и ситуации в целом. Попытка оказалась напрасной.
– Вставайте, – он опять потянул ее за руку и констатировал факт, – у вас уже руки ледяные.
