— Ты мог бы сначала у меня спросить, — попыталась я указать ему на просчет — ведь по идее, если я ему нравилась, то он мог просто мне об этом сказать и… А, ну да, я бы ответила отказом, и все вернулось на свои круги. Тельбин наградил меня говорящим взглядом, мол, зачем спрашивать то, что ему и так известно.
Действительно, зачем?
Вот только если со мной все понятно, я симпатии к Тельбину не испытывала, поэтому и вела себя так, как вела, но он-то почему отвечал мне тем же — уколами, болезненными щипками, ругательствами и другими не особо приятными вещами? Он делал все, чтобы стать для меня невыносимым, а почему-то считал, что тем самым оказывал мне знаки внимания и выражал свои чувства? В общем, я так удивилась, что ушла, не сказав ему ни слова в ответ.
— Кера, ну как прошло? — Савэ подпрыгнула на кресле, стоило мне войти. В комнате горел яркий свет, а на кровати были разложены вещи для меня. Конечно, на случай, если кто-то явится незваным, все, все было прикрыто пледом.
— Больше времени нет, — мотнула я головой. И, несмотря на сказанное, села смирно в кресло, потому что теперь оставалось ждать. Деньги приготовлены. Волна ждала меня в отдельном стойле, оставалось только оседлать ее и нагрузить. Там же в стоге сена были спрятаны необходимые для путешествия вещи. Может, меня и приютят в Хидри, а посланец Ларко прибудет достаточно быстро… А может, мне самой придется ехать ему или ей навстречу. Лучше иметь все нужное для долгого путешествия верхом. Все же путь в башню Ларко неблизкий. Около шести дней до столицы, а потом свернуть по объездной дороге и еще полдня или чуть больше пути.
Я никогда не была в той стороне, но много слышала и читала. К тому же дорогу в сторону столицы сложно спутать с какой-то другой — самый оживленный и широкий тракт. И самый безопасный. А на случай неприятных столкновений у меня был отцовский нож и Волна, которая очень умело лягалась.
8. 8. Глава, в которой начинается побег
Время пронеслось незаметно. Казалось, еще час назад я не знала, куда себя деть от волнения, а теперь спешила скорее покинуть комнату. За спиной осталась моя жизнь — одежда, книги, мелочи — письменные принадлежности, мягкие вышитые детские игрушки, памятные камешки и ракушки. Светильники мы выбирали вместе с отцом, и один из них два года как слегка барахлил. Покрывало на кровати хранило следы экспериментов — художественных и химических — пестрело пятнышками едва заметными, но я-то знала, что они там были. Половицы у кровати скрипели и были вытерты моими ногами, а поменять их я все никак собраться не могла. Да и не до этого было. Кресла возле высокого длинного стола стояли так уже с десяток лет. Отец любил прийти ко мне с ворохом новостей и рассказывать, пока я чем-то занималась — то ли вышивала, то ли выскребала по дереву, а может, листала какую-то книгу.
Сложно было уйти, но необходимо. К тому же часть памятных вещей, которые вряд ли нужны кому-то, кроме меня, я уже сложила в несколько деревянных коробок. Савэ попытается их сохранить.
Из поместья я решила выбираться не через главную лестницу, а через окно. Да, второй этаж — это не так и безопасно для спуска. Но проблемой это стать не должно было, все же я пару раз в детстве так выскакивала на улицу, а вся стена снаружи была увита плетущимися растениями. А в итоге…
Сначала в подоконник ткнулась лестница, ее обычно использовали в саду и для ремонта внешних стен поместья. Я удивленно приподняла бровь, а Савэ тут же бросилась открывать окно, потом схватила первый сверток с вещами и протянула наружу. Его тут же подхватили чьи-то руки. Так было и со вторым свертком.
