Белорецкий положил трубку, я уже собирался убрать телефон обратно во внутренний карман, как раздался звонок, это был Юдин.
– Ты чего, Илюх? – спросил я.
– Ты там с телефоном в руке что ли стоял? – хихикнул Юдин. – Так быстро ответил. Я уж думал, что ты сначала руки обработаешь и всё такое.
– Звонил только что Обухову. Что ты хотел?
– Мы закончили, у нас всё чисто, – доложил он. – На улице холодно, ты бы нас в машину пустил. Или у тебя там ещё много работы? Мы тогда до ближайшего дома дойдём, там погреемся.
– Сейчас я приду, стойте на месте, – сказал я. – А Виктор Сергеевич рядом?
– Пока нет, но я их уже вижу, идут сюда, – ответил Илья.
– Отлично, до скорого, – сказал я и убрал всё-таки телефон. Потом обратился к Марии. – Здесь всё?
– Я больше не чувствую больных на нашей улице, – ответила она, открыв глаза. Видимо сканировала разумом, или чем там она это делает, близлежащие дома. – А на других улицах ещё есть.
– Мне похоже придётся немного рассказать своим сотрудникам о тебе, – сообщил я ей не очень приятную для неё новость. – Иначе как объяснить, что я хожу по домам с шестилетним ребёнком. Точнее даже пятилетним.
– Скажи им просто, что я провидец и показываю тебе, где искать больных людей, – предложила магичка. – Этого с них пока достаточно. Ты им доверяешь?
– Как себе, – кивнул я. – Это проверенные люди. Но я им по поводу тебя пока ничего не говорил. Сказал, что просто прибилась ко мне и ходит со мной везде, когда меня спросили. Но, мой друг кажется подозревает, что я не всё сказал.
– Ясно, – ответила девочка задумчиво, видимо прокручивала в голове новые планы. – Пойдём к ним и вместе пройдёмся по улицам. Я раздам им задания, а дальше будем работать вдвоём по старой схеме.
Мы вышли со двора и направились в сторону управы. Чистое звёзное небо обещало подкинуть нам в помощь морозца покрепче. Зимний воздух с запахом печного дыма можно почувствовать только в деревне, где эти печи ещё используют. В деревне моего детства в конце девяностых появился газ и запах волшебства исчез навсегда. Очень непривычно идти по деревенской улице, хрустеть снегом под ногами и не слышать собачий лай. Это само по себе уже было противоестественно и нагнетало напряжение, даже если забыть про чуму и тела в сарае.
Мы вышли из-за скрывавшего нас до этого момента забора и повернули в сторону площадки перед управой, где возле микроавтобуса стояли мои коллеги. Их взоры были обращены в нашу сторону.
– Может ты всё-таки объяснишь, что происходит и что это за девочка? – спросил Юдин, когда мы подошли достаточно близко.
– Объясню, – сказал я, открывая машину. – Залезаем и греемся или возвращаемся и лечим тех, кого пропустили?
– Да как это пропустили? – заныл Илья. – Мы уже в каждый уголок заглянули, больше больных нет.
– Есть, – сказала Мария.
– Ты так и не объяснил, – напомнил мне Виктор Сергеевич, который тоже заинтересовался этим вопросом. Остальные молча смотрели на меня и ждали ответа.
– Хорошо, я скажу, – вздохнул я. – Просто она просила не рассказывать, но видимо это неизбежно. Эта девочка “Видящая”, поэтому я и вожу её с собой. Она помогает найти местных жителей, где бы они не прятались. Ты уж прости, солнышко.
Последние слова были адресованы Марии, но предназначены для ушей моих друзей. Девочка обиженно насупилась и отвернулась, изображая обиду. Потом снова повернулась ко мне и подёргала за рукав. Очень реалистично, по-детски.
