На полу сарая на сене лежали два тела с характерными признаками патологоанатомического вскрытия. Только зашивать их для захоронения никто не собирался, просто бросили тела и ушли. Судя по подсыханию мягких тканей на разрезе, лежат они тут скорее всего со вчерашнего дня. Благодаря морозу нет разложения и соответствующего запаха. Но если они тут лежат со вчерашнего дня, то кто относительно недавно топил печь? С тех пор не могло пройти больше трёх или четырёх часов, у меня в этом плане есть некоторый опыт.
– Господи, кто мог это сделать? – не своим голосом спросила Мария и пошатнулась.
Я взял её за плечи, чтобы удержать на ногах. Если бы это был ребёнок, то сразу схватил бы на руки и прижал к себе, чтобы она этого всего не видела, но в теле ребёнка была взрослая женщина, истинного возраста которой я так до сих пор не узнал. Как там говорят, неприлично спрашивать возраст женщины? Тут несколько другая ситуация, меня на тот момент больше интересовала не цифра, а факт переселения души.
– Отпусти, я в порядке, – Мария быстро пришла в себя и подошла к телам ближе, чтобы лучше рассмотреть.
И у мужчины, и у женщины были взяты образцы из всех органов для исследования. Получается, что в селе провели испытания нового штамма иерсинии чумы и людей использовали в качестве лабораторных крыс. Верх бесчеловечности. Но кому это нужно?
– Мария, у меня есть предположение, что надо проверить сараи в тех домах, где лекари не нашли жителей, про это неоднократно упоминалось.
– Что это вообще? – девочка (точнее магичка попаданка) со слезами на глазах повернулась ко мне. – Кому надо такое делать?
– А ты не догадываешься? – спросил я.
– У них забрали внутренние органы для выполнения какого-то обряда? – срывающимся голосом спросила она.
Сейчас визуально это была обычная маленькая девочка, которой через два месяца должно исполниться шесть лет, а не взрослый человек в теле ребёнка.
– Это какой-то демонический орден? Слуги сатаны? Что это, Саша? Ты раньше такое видел?
– Именно такого нет, но в середине прошлого века в моём мире вели испытания штаммов бактерий и вирусов на людях при разработке биологического оружия.
– Что за уродский мир, в котором ты жил? – с неприязнью воскликнула она. – В моём мире тоже люди гибнут. И гибнут регулярно, но не так. Меч и магия постоянно находят своих жертв в борьбе за власть и территории, но никому в голову не приходило опуститься до такого! С болезнями борются сообща, забывая про вражду и распри.
– Я так понимаю, твой мир тоже не особо-то добрый, – хмыкнул я. – И смерть там на каждом шагу.
– Но не так же!
– Спорить об этом можно сколько угодно, но любая смерть в итоге – это конец жизни, когда кто-то решает, что кому-то другому пора покинуть этот мир и как бы это ни было сделано, это всё равно жестокость и несправедливость. Давай оставим эти рассуждения на потом, а сейчас проверим мою версию.
– А с ними что делать? – растерянно спросила Мария. От её самоуверенности и некоторой заносчивости не осталось и следа.
– Пока оставим здесь, – ответил я. – Мы проверим ещё хотя бы один дом, а потом я буду звонить в Питер главному лекарю и главному полицмейстеру.
– Тогда пошли, – сказала она и твёрдым шагом направилась прочь.
Я поспешил за ней. Для шестилетнего ребёнка девочка (уже язык не поворачивается её так называть, но так как формфактор имеет место, то продолжу) шла очень быстро и мне пришлось поднапрячься, чтобы не отставать и не переходить на бег.
