Мария также положила ей руку на область сердца и замерла. Прошла минута и пациентка стала дышать глубже, потом пришла в себя, даже не закашлялась, хотя на потрескавшихся губах, как и на подушке рядом, была засохшая кровь. Ещё немного и девочка подросток стала подниматься и села на лежанке, Мария к этому времени закончила своё воздействие и убрала руку.
– Мария? Ты? – спросила только что спасённая. – Это ты меня вылечила?
– Нет, Оля, это дяденька лекарь из Санкт-Петербурга приехал всех лечить, а я тебя просто разбудила, ответила тонким голосочком магичка попаданка. – А где твои папа и мама? Почему ты одна?
– Я не знаю, Маш, – покачала головой пациентка. Наверно своим Мария позволяла называть себя более соответствующим ребёнку вариантом имени. – Когда я заболела, они сначала ухаживали за мной, мама кашляла и плакала, принося мне попить и поесть, клала мокрые полотенца на лоб, чтобы мне было легче, потом они куда-то делись, а дальше я не помню, наверно долго здесь лежу.
– Похоже, что они ушли совсем недавно, – сказала Мария, слезая с лежанки. – Печь ещё тёплая, её же кто-то топил.
Она открыла чугунную дверцу, там ещё тлели угольки, которые уже вот-вот погаснут.
– Подкинь дров пожалуйста, – обратилась она ко мне. – Возьми в дровнице в сенях. А я пойду поищу её родителей, мне кажется они должны быть где-то здесь. – Она обернулась на только что спасённую девочку и убедившись, что та её не слышит, добавила: – Но я их не чувствую, словно они мертвы, но в доме их точно нет, возможно они где-то рядом.
– Не нравится мне всё это, – сказал я, чуя неладное. – Не ходи одна, сейчас я дров подкину и пойдём вместе.
– А что, ты сможешь меня при необходимости защитить? – усмехнулась Мария. – Ты же лекарь, а не боевой маг. Или ты хорошо умеешь драться? Так-то видно, что организм молодой и крепкий.
Я покашлял, давая понять, что девочка, которая только что лежала на лежанке под грудой тряпок, внимательно на нас смотрит и прислушивается. Мария тут же замолчала и завела глаза. Я так понял, что она сама себя ругает за невнимательность. О том, что я могу шарахнуть молнией при необходимости, сказать не успел, может так даже лучше.
– Дядь Саш, подкинь дров в печку и пошли поищем её родителей, – невинным детским голосочком сказала она. – А ты Олечка дома жди, мы скоро вернёмся.
– Хорошо, – кивнула та и достала из буфета кулёк пряников, которые начала торопливо запихивать себе в рот. Увидела наши взгляды и решила поделиться: – Будете?
– Нет, спасибо, – покачал я ей головой. – Сможешь чай себе заварить? Воду из ведра не кипячёную пить не стоит.
– Справлюсь конечно, – обиженно ответила та. – Что я, маленькая что ли?
Я сходил к дровне, принёс большую охапку поленьев и подкинул в топку. Разгораться они не торопились, пришлось постараться и как следует подуть на угли. Когда появились первые язычки пламени, я прикрыл дверцу, проверил тягу, и мы с магичкой вышли на улицу.
Мария проследила в темноте за следами на снегу и уверенно пошла к хозпостройкам. Она думает, что родители девочки где-нибудь в свинарнике? Что им там делать? Я уже ждал, что она что-то ответит на мои не произнесённые вслух предположения, но она не стала обращать на меня внимание и открыла одну из дверей, щёлкнув уже внутри выключателем.
Перед нами предстала жуткая картина. Родители девочки нашлись. Всё верно, они были мертвы, но умерли явно не из-за инфекции, им кто-то помог. Что же здесь произошло в этом Никольском? У меня изначально были предположения, что эта вспышка сродни той, что мы разгребали в Ораниенбаумской колонии. То есть село заразили специально и бактерии не совсем обычные из природного очага, а выведены в лаборатории как биологическое оружие. Может здесь какие-то моральные уроды решили провести полевые испытания?
