Правильный вопрос - страница 3

Мы говорим об институтах, но очень умные люди очень ревниво относятся к использованию очень умных слов. Поэтому я, как человек без ученой степени, буду говорить о Системе, которая должна подсказать каждому из нас, что от него хотят «все остальные».

Система нам нужна, чтобы для начала решить, как поменьше вредить друг другу, потом – как извлечь из нашего взаимодействия максимальную пользу. Предлагаю рассматривать всё, что мы можем назвать Системой, как нечто целое: общие задачи, правила, которые помогают эти задачи решить, и людей, которые формулируют правила и контролируют их выполнение. Все вместе они задают алгоритмы нашего взаимодействия и дают нам понять, что надо делать и чего делать не стоит. В идеале эти алгоритмы понятны, не содержат противоречий и ведут к простому выбору между «да» и «нет», помогая получить нужный результат. Иначе зачем вся эта Система нам нужна вместе со своими правилами, начальниками и контролерами?

Для начала – два условия.

Первое – избегаем перехода на личности. Поиск и наказание виноватых – это обычно самый быстрый и легкий ответ, но далеко не всегда означает решение проблемы. Ошибка может таиться в самой постановке задачи или в неправильно заданных условиях. Не исправив ее, мы так и будем обвинять и наказывать, разнообразим этот процесс, как умеем, но останемся в проторенной колее, которая порой уводит куда-то в сторону от нашей общей цели. Короче, если нужен повод лишний раз пописать кипятком, то вам не сюда.

Второе – за всеми определениями и обобщениями, за самыми громкими и самыми умными словами всегда стоит человек. Каждый из нас наполняет сказанное собственным смыслом, и этот смысл далеко не всегда совпадает у всех участников разговора. Правила, которыми оперирует наша Система, тоже написаны словами, и мы должны по возможности избегать разночтений, если хотим, чтобы Система работала. Дискуссия не останется еще одним пустым упражнением в риторике и куда-то нас приведет, если отталкиваться от самых простых вещей, которые мы можем понять и представить одинаково хотя бы в самых общих чертах. Иначе каждый будет доказывать собственную правоту самому себе, чтобы так ни к чему и не прийти. Хуже того, можно произносить одни и те же слова на одном и том же языке и думать в совершенно разных направлениях.

Сомневаетесь? Тогда – история о проблемах взаимопонимания, которая заставила меня радикально поменять отношение к собственным и чужим словам, писаным и неписаным правилам и кодексам.

Когда посыпалась Система, в которую мы так верили, то многим пришлось попробовать себя в новом амплуа. Мой красный диплом вместе с умением поддерживать жизнь в античных вычислительных машинах быстро оказался невостребованным, и пришлось попытать удачи в чем-то другом. Ситуация сложилась так, что самые заманчивые перспективы обещала продажа на экспорт цветных металлов. После нескольких успешных сделок я с товарищем в сопровождении партнеров из Екатеринбурга полетел в зимний Норильск для заключения многообещающего договора.

Там нас встречают местные «специалисты по связям» с комбинатом имени Завенягина (после приватизации он станет основой «Норникеля»). Сказать по правде, своих будущих партнеров я представлял себе несколько иначе. Хотя кто их знает, этих норильских бизнесменов? В ту веселую эпоху перемен быстрее всего атрофировалась моя способность удивляться. Один из них – явно человек с богатым прошлым. Об этом говорит почти безбровое лицо со следами многочисленных рассечений, и, присмотревшись к его правой руке, я и вовсе перестал сомневаться. Этой рукой били очень много и очень сильно, не защищая ее бинтами и перчатками, так, что ломались собственные кости. Пока он больше молчит и слушает разговоры, полные многозначительных и не всегда понятных намеков. Я их по большей части пропускаю, стараясь не выдавать своей неосведомленности.