Внутри он, не тратя времени даром, направился к деревянной лестнице. По счастью, немногочисленные гости таверны как раз отвернулись к брату, очевидно, нарочно подгадавшему с появлением так, чтобы войти одновременно с Ульдиссианом. Взбегая по ступеням наверх, Ульдиссиан услышал, как Мендельн приветствует нескольких завсегдатаев чуточку громче обычного.
Наверху крестьянин остановился и принялся ждать. Казалось, в ожидании прошла целая вечность, но вот, наконец, младший брат поднялся к нему.
– Нет у нее здесь комнаты, – сообщил Мендельн, – так что пришлось договариваться с Тибионом, чтоб предоставил и на наш счет записал. Ты ведь не против?
Ульдиссиан, кивнув, обвел взглядом двери пяти комнат для постояльцев.
– Которая?
– Вот эта, – отвечал брат, указывая на одинокую дверь в стороне от других. – Там будет спокойнее.
Взглянув на брата с мрачным одобрением, Ульдиссиан знаком велел отворить дверь. В захолустном Сераме комнаты для проезжающих были обставлены более чем скромно. Кроме деревянной кровати под опущенным пологом, стола и кресла у единственного окна, другой мебели внутри не имелось. Под вбитыми в стену крюками для плащей и прочей верхней одежды было оставлено место для сумок или сундука постояльца.
Последнее Мендельн заметил еще до того, как Ульдиссиан успел хоть что-то сказать.
– Должно быть, ее пожитки – там, у караванщиков. Давай я дойду до Серентии, и мы позаботимся о них?
Втягивать в это дело дочь Кира очень не хотелось, но других вариантов Ульдиссиану в голову не приходило.
– Давай.
У порога Мендельн приостановился и, встретившись с братом взглядом, спросил:
– Откуда ты ее знаешь?
– Случайно познакомились, – коротко ответил Ульдиссиан.
Слегка помедлив, Мендельн кивнул и вышел, а крестьянин, бережно опустив аристократку на кровать, задержался, чтобы еще раз взглянуть на нее. «Что же могло заставить ее странствовать по миру в одиночку?» – подумал он, вновь пораженный совершенством ее красоты. Ведь среди множества богатых аристократов для Лилии наверняка нашелся бы достойный супруг. Может, она в кровном родстве с каким-нибудь потерпевшим поражение кланом магов? Это могло бы все объяснить…
Едва он подумал об этом, Лилия открыла глаза, ахнула и поспешила сесть.
– Что… что случилось?
– Ты помнишь лес?
Вновь ахнув, Лилия прикрыла губы ладонью.
– Так, значит… так, значит, все это было правдой? Все, что я… видела?
Ульдиссиан кивнул.
– И ты… и ты принес меня сюда… только где это мы?
– В «Кабаньей голове». Другого постоялого двора в Сераме нет, гос… то есть, Лилия. Мы думали, у тебя здесь, вероятно, имеется комната.
– Но у меня нет здесь никакой…
– Мой брат позаботился об этом, так что комната у тебя теперь есть, – пожав плечами, объяснил Ульдиссиан. – А Мендельн пошел к караванщикам, за твоими вещами.
Лилия надолго задумалась, пристально глядя Ульдиссиану в глаза.
– Мендельн и твой брат… это, как я понимаю, одно и то же лицо?
– Да.
Аристократка кивнула собственным мыслям.
– А… а тело? – спросила она.
– А им занялся мой друг. Уж он-то, Ахилий, точно сделает все, как надо – и стражу, и нашего старосту предупредит.
Ничуть не заботясь о том, что помнет роскошное платье, Лилия обхватила руками поджатые к подбородку колени.
– А тот… тот человек, которого мы нашли, тоже твой друг?
– Этот? – Ульдиссиан покачал головой. – Нет, этот – какой-то треклятый миссионер… из Церкви Трех. Я слышал, как спутники его разыскивали, – пояснил он, и тут вспомнил кое о чем еще. – Они прибыли с караваном. Может, ты…
