Я делаю шаг назад и натыкаюсь на острый угол подоконника. Часто дышу, стараясь не вдыхать мужской аромат. Он действует на меня не хуже афродизиака. Саид смотрит на мои губы и начинает наклоняться. А ведь мы с ним никогда не целовались, приходит неожиданная мысль. Сглатываю образовавшийся ком в горле и приоткрываю рот. Прикрываю глаза, желая отдаться ощущениям, но слышу, как что-то щелкает. Затем сзади слегка дует. Приподнимаю веки и натыкаюсь на мужскую дерзкую ухмылку.
- Окно надо было открыть, - улыбается и делает первую затяжку.
Щеки мои горят. Будь у меня светлая кожа, уверена, покрылась бы краской смущения и стыда.
- Я пойду, - дергаюсь в сторону, но меня крепко зажали между его телом и подоконником.
Не сдвинуться.
- Я же сказал, нас ждет разговор, - мимо меня в открытый проем летит облако серого дыма.
- Что ты хотел? – напряженно наблюдаю за выражением его лица.
Черт, больше не приду сюда. Надо с этим кончать. Это становится опасным. Но как же тяжело противиться желаниям своего грешного тела. В животе порхают бабочки предвкушения, хотя я только недавно испытала оргазм. Встряхиваю головой, отгоняя наваждение, и сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль отрезвляет меня окончательно, и я поджимаю губы.
- Почему он? – вопрос застаёт меня врасплох, я аж рот раскрываю от удивления, - что ты выбрала? Богатство, внешность?
Я не знаю, что ответить. И просто решаю поддерживать легенду.
- Его отец богат, как Крез, - улыбаюсь, как мне кажется, ядовито, - кто в здравом уме откажется от такого?
Его губа брезгливо дергается, что проходится ножом по моему чувствительному сердцу. Сколько раз я видела такие ухмылки, но легче не становится. Не врать же всем, что мы с Антоном вместе по великой любви. Да и говорить такую явную ложь человеку, с которым сплю, слишком опрометчиво. Только Юле я не решилась скормить эту ложь. Она сама придумала любовь и отношения. А до сих пор не решаюсь просветить ее на этот счет.
- Тогда ты вряд ли откажешься скрашивать мои ночи, - оскаливается, глаза его угрожающе темнеют, - неужели работодатели тебя отпустили? Или женишок выкупил тебя?
Я вспыхиваю, как спичка, и отталкиваю его.
- Уже знаешь моего работодателя? – язвлю и скрещиваю руки на груди, - быстро ты, хотя чего ожидать от такого…
Плохо, что он знает о родственных связях Антона и моего начальника. Дело плохо.
- Какого такого, девочка? – резко притягивает меня к себе, кладёт горячую ладонь мне на бедро и начинает медленно поднимать платье.
Ткань такая тонкая, что я ощущаю все изгибы его большой ладони.
- Человека специфической профессии, - цежу сквозь зубы, смягчив название его непотребной деятельности.
Хотя и сама не лучше. Хожу сюда, как к себе домой.
- Хм, надо же, не думал, что ты, - выделяет последнее слово, с силой прижимая к себе, - так не любишь клубы. Помнится, неплохо отжигала в прошлый раз в Экстази. Неплохое кольцо, кстати.
Мне не нравится поворот нашего разговора. Я поспешно прячу руку за спину, напрягаясь все сильнее.
- Не вижу смысла обсуждать это, - посматриваю на выход, как же хочется убежать и больше никогда не встречаться с этим типом, - тем более здесь.
- Ты права, - характерно морщится, проследив за моим взглядом, - завтра вечером обсудим наши встречи за ужином.
Отталкивается и отходит, сверкая своим голым задом. Накаченным, между прочим. Я отвожу взгляд, но глаза то и дело цепляются за его обнаженное тело. Дыши, Рита, дыши. Не искушай себя.
