Предать себя - страница 21

— Послушай, я надеюсь, ты не собираешься… ну… там поговорить с Андреем?

— Разговором тут не обойтись.

— В смысле? Постой, нет, нет! Даже не думай! Пойми, мне не нужна шумиха. Он ничего серьёзного мне не сделал. Возможно, это даже я где-то лишний раз провоцировала его.

Он приближается почти вплотную и, всецело удерживая моё внимание, произносит:

— Не стоит в чужой низости и подлости искать свою вину.

У меня от его близкого чёрного, гипнотического взгляда всё внутри замирает, голова словно мутнеет и оцепенение берёт, а на периферии всё становится тусклым, белым шумом. И я не сразу замечаю, что мы остановились в метрах пятнадцати от закрытой двери аудитории, а почти тридцать пар глаз наблюдают за нами. Кто-то нагло и в открытую, другие исподтишка кидают недоумённые косые взгляды. Но никто в присутствии Самарина не решается отпускать смешки, фыркать и изгаляться.

— Он уже угомонился, — еле выдавливаю, смаргивая непонятно откуда взявшуюся оторопь.

— Сомневаюсь, — отвечает, мягко и непринуждённо разворачивая меня спиной к одногруппникам. — Причина идиотского поведения вчерашнего школьника намного серьёзнее, чем может показаться. Он либо успокоится, осознав, как налажал, либо перейдёт к более решительным действиям. Второй вариант более вероятен. Не зря же он следил за тобой.

— Зачем ты меня пугаешь? Думаешь, мне проблем мало?

14. Глава 14

— Думаю, для тебя одной их слишком много.

Всматриваюсь в черноту его глаз, удерживая зрительную связь, а потом вдруг чувствую, как плечи начинают расслабляться и дышать становится легче. Словно только поддавшись напору и доверившись, часть моего груза с лёгкостью переходит к нему.

И я не знаю, как и чем именно он хочет мне помочь, да и сможет ли вообще. Но сейчас, осознав, как сильно устала бояться и бороться в одиночку, я слепо и безрассудно ему доверяю.

И пусть совсем не отпустило, но немного полегчало…

— Я тебя очень прошу, — на мгновение закрываю глаза и, глубоко вдохнув, тихо произношу:

— Можешь даже ничего не делать, только не навреди мне своим огромным желанием помочь.

Он одобрительно и так ласково улыбается. А потом подаётся вперёд и умело, по-собственнически, словно мы и правда сто лет вместе, обхватывает ладонью мою голову и коротко целует в висок. Оставляет как отпечаток горячий поцелуй и отпускает, всучив мне в руки прозрачный контейнер с ягодами.

— Я позвоню, — снова улыбается и быстро уходит.

Внезапно лёгкие начинают гореть. Делаю резкий, порывистый вдох.

Выходит, пока была в его руках, даже вдохнуть не смела.

А ещё рядом с ним я забыла про колючие взгляды в свою спину и затылок. Сейчас же так отчётливо чувствую их, прямо горит всё, что даже оборачиваться не хочу.

Снимаю рюкзак и кладу внутрь контейнер, ни на кого не обращаю внимания. Стараюсь вести себя как обычно. Подхожу сразу к двери, которую открывает преподаватель. Лена пристраивается сзади, и мы гуськом заходим в аудиторию.

Подружку хватает на семь минут.

Специально время засекаю и украдкой слежу за ней.

Смешно, честное слово!

Её, бедную, аж распирает и разрывает всю от любопытства. Она то и дело бросает в меня гневно-любопытные взгляды и нетерпеливо ёрзает по лавке, то набирая воздух в лёгкие, будто что-то сказать хочет, то шумно выпускает, передумывая в последний момент.

В общем, сопит-сопит, пыхтит-пыхтит, елозит, наклоняется и горячим шёпотом мне в ухо выдаёт: