Часто–часто моргаю в настоящем, чтобы
прогнать невольно набежавшие слезы. Страшно, что бывают люди, перед которыми
чувствуешь себя абсолютно незащищенной, не более чем крошкой и пылью под их
ногами. Страшно, что такие могут повстречаться моим детям, а я не смогу их защитить.
Прикусываю нижнюю губу до крови и
заставляю себя прекратить нагнетать. У нас с двойняшками все отлично в жизни,
мы не одни, у нас даже квартира имеется. До сих пор на лице сразу появляется
улыбка, когда думаю об этом. Отец с таким затравленным видом предлагал мне
подарок, что я сразу поняла, он не плохой человек. Скорее запутавшийся.
– Мама, мы пришли, – кричу с порога, дверь
я открыла своим ключом, она сама сказала так сделать, но на всякий случай нужно
обозначить себя. – Ты одна?
– Одна. Твой отец застрял в магазине,
отправила его за свеклой к борщу на свою голову.
Бросаю беглый взгляд на маму – вместо
застиранного халата на ней домашний брючный костюм, волосы тщательно уложены, а
на щеках играет румянец.
– Знаешь, семейная жизнь тебе определенно
к лицу, – заключаю я с улыбкой.
– Ну тебя, придумала тоже. Лучше вытаскивай
моих внуков, они засиделись в коляске, дай ножкам размяться.
В гостях полностью расслабляюсь, мать и
вернувшийся с магазина отец пытаются общаться с Сашей и Антошкой, а я сижу
разомлевшая от домашней пищи и рассеянно смотрю в телевизор, толком не вникая,
что там происходит.
– Глава банка «Сельстандарт» после побега
из временного изолятора найден мертвым на выезде из города. Все счета семьи
Мирошниченко арестованы, супруга и дочь погибшего задержаны в аэропорту при
попытке покинуть страну.
Вздрагиваю, услышав знакомую фамилию. Ищу
глазами пульт, чтобы сделать звук погромче, но ведущая уже переходит к другим
новостям.
Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Да
и, кажется, мне не о чем нервничать. Я никому не желала зла, но я совершенно
точно теперь могу не бояться, да?
Залезаю в телефон, украдкой поглядывая на
родителей с малышами, они заняты друг другом, да и какая им разница до
очередного проворовавшегося богача. Бывшего теперь уже. В интернете информация
подтверждается, добавляя деталей. Оказывается, разбирательство началось давно, с
полгода назад. Жаль, нет ни единого упоминания о супруге Жанны Мирошниченко.
Впрочем, какое мне дело. Я для них никто, вот никем пусть и останусь.
– Ладно, дорогие родители, пожалуй, нам пора
домой. Скоро темнеть начнет, а нам еще дойти надо, – поднимаюсь из–за стола. –
Очень все было вкусно, и я бы взяла что–нибудь с собой.
– Да, конечно, я тебе соберу, а то
выглядишь, как доходяга. Дети с этими твоими проектами выжимают из тебя все
соки. Почаще устраивай себе выходные.
– Договорились, ма, – покорно киваю, думая
про себя, что это невозможно.
На декретные не разживешься, и они не
вечные. Не тянуть же деньги из пенсионеров, они и так хорошо помогают, даже
слишком. Я не ожидала. И им двоим лучше, мама стала добрее, а папу я раньше не
знала, не могу судить о наличии изменений в нем.
Выкатываю коляску за пределы двора и
сворачиваю в парковую зону, людей здесь прибавилось по сравнению с нашей
утренней прогулкой. Небо еще светлое, но я вижу первую звезду, по крайней мере,
мне так кажется, что она первая. Торопливо загадываю желание, не отрывая
взгляда от неба и, конечно, наезжаю колесами двойной коляски на случайного
прохожего.
