Предатель в красном - страница 20

– Тебя так забавляют «мелкие букашки»? Себе по весу, наверное, ссышь найти соперника на мордобой?

– Это кто пропищал? – спросил он, делая вид, будто осматривает зал.

Новая волна смеха окатила прокуренное помещение. Гости бара, обратив на меня все свое «почтенное» внимание, замерли в предвкушении ответной реакции, которая не заставила себя ждать.

– Такое отребье, как ты, должно махать кулаками с теми, кто равен по силе, тупое ты ископаемое.

Бар замолк.

Возможно, я поступила опрометчиво, так ответив эфилеану в три раза больше меня, но если кто-то собрался словесно поносить мою мечту – молчать не стану. Просто не смогу. Слишком многое было пройдено в открытом мире в поисках этого Кампуса. Слишком много шрамов с малых лет оставлено на теле на пути к мечте.

Эфилеан поднялся из-за столика, вразвалочку подошел, почесывая лысину, и насмешливо спросил:

– Так-так, что у нас тут? – Он осмотрел меня. – Соплячка в платке, с грязным лицом, пьет пиво по вторникам и вы-глядит как потрепанный кирзовый башмак. Ты похожа на наемницу.

– Не трогай беженцев, кусок вонючего дерьма.

– Я их не трогаю, я их топчу!

– Они просто хотят мира, пока ты бьешь морды и наслаждаешься месивом в Бездне страха, – рявкнула я, на что лысый хищно улыбнулся, обнажив весь кривой зубной ряд, и, наклонившись к столику, прорычал:

– Я эфилеан. Я хищник. Если хищник видит добычу, он атакует. Сильный поглощает слабого. Убей – или будешь убит. Слизняки, которые щебечут про спасительное белое убежище, – мусор.

Я схватила стакан, и пиво тут же разбрызгалось по его лицу, окатив даже тело. Тишина в баре, до этого разбавляемая редкими короткими диалогами, стала действительно «гробовой».

Облизнув губы и протерев глаза рукавом, здоровяк хищно оскалился. Замах – и тяжелый кулак тут же прилетел мне в челюсть, я мгновенно оказалась на полу. Рука молниеносно коснулась клинка на ремешке, и, вскочив, я бросилась на здоровяка, успев слегка порезать его щеку. Эфилеан снова замахнулся, но тут на нас со спины накинулись гости, под недовольные возгласы скручивая руки обоим. Полицейские же так и не сдвинулись с места, наблюдая за обыденными разборками в старом баре.

Нас вышвырнули на улицу. Здоровяк бросил на меня озлобленный взгляд и, вероятно, рассмотрев опухшее от удара лицо, скривился.

– Соплячка. Еще раз откроешь рот – раздавлю.

– Беженцы – простые эфилеаны, сучий ты потрох. Узнаю, что приложил к ним свои ручищи, – зарежу.

Лицо горело. В одно мгновение мне показалось, что эфилеан снова собирался замахнуться; и тут же, не дожидаясь второго удара, я кинулась бежать по темным улицам прочь.

Как крыса. Настоящая крыса.

На следующий день я с опухшим лицом направилась к Тогу, так как он наконец соизволил вызвать меня по работе: письмо под дверью квартиры выглядело помятым, разносчик снова был не в духе.

Разбитые лица – обыденная картина для портового города. Женщин здесь тоже били: они так же, как и мужчины, воровали, убивали, их так же, как и мужчин, наказывали. Местные ведьмы неплохо наживались на этом: варили заживляющие бодяги и продавали дороже, чем одурманивающий порошок! Варить правда подобные кремы было куда затратнее, чем дурманы и галлюциногены, но если хотел перейти на легальный бизнес и сохранить шкуру – будь готов потратиться на ингредиенты.

Оказавшись внутри прокуренного помещения морского подполья, я увидела на пороге, как и прежде, эфилеанских портовых стражников – Отона и Лигена. Поначалу, первые пару лет, стоило мне пройти мимо этих ублюдков, как они начинали громко выкрикивать шутки про комендантский час для несовершеннолетних, про отказ в работе в борделе и еще много всего.