- Я у тебя в ЧС.
- Да. Временно. А может навсегда.
- Почему? Из-за того сообщения?
Из-за всего, Куликов. Прежде всего из-за того, что ты козёл и сволочь.
- Вы не можете писать мне такие смски, Олег Анатольевич. Это неприемлемо.
- Но я правда по тебе скучаю.
Черт! Завёл шарманку.
Хмыкаю, глаза закатив. Смешно, ей-Богу.
- Жена знает о ваших хотелках?
- Плевать мне на Инессу. Она нет никто. Как и любая другая девушка. Ни на кого смотреть нормально не могу.
Какое дельное замечание. Браво.
Взгляд цепляется за золотое кольцо. То самое, что он под трусами прятал.
И снова волна воспоминаний уносит в тот злополучный, мерзкий день.
- Ваша женщина - это ваш выбор, Олег Анатольевич.
Слава Богу, тут шикарная звукоизоляция. А-то бы весь офис слышал, как я критикую Большого Босса.
- Я ее не выбирал, это она выбрала меня, - сквозь зубы. - Ткнула пальчиком папе и...
- Мне неинтересно, - качаю головой.
- Маш...
- Не нравится, подайте на развод.
- Не могу, - во взгляде отчаяние.
Нет, Куликов, я не верю. Не стоит притворяться бедным и несчастным. Тебе не идет.
- Смешно. Двадцать первый век на дворе. На цепи никто никого не держит.
- Держит, - уверенно. - Очень крепко.
- Так, - вздыхаю. - если это все, то я...
- Маш, я хочу с ней развестись, но там такие нюансы. Там... - за голову хватается. - Зараза!
- Если бы по-настоящему хотел, развёлся бы. Но нет, тебе, Куликов, нравилось водить за нос сразу двоих. Льстило, что одна дома ждёт у семейного очага. А другую можно было выставить посмешищем.
- Чувства к тебе всегда были настоящие! - удар раскрытой ладонью по столу.
На месте подпрыгиваю. Но не из страха, а от неожиданности.
Буду я его еще бояться. Не дождешься, придурок.
- А у меня нет! - надо ударить его побольнее, чтобы задыхался, мучился. Чтобы понял, каково мне было.
Может тогда отстанет и даст спокойно пожить. А вообще у меня работа встала. Некогда с бывшими предателями разговаривать.
- Врешь?
- Нет, Олежек, - изображаю из себя отъявленную стерву, которой наплевать не всё и всех. - Твоя жена была права. Я искала себе богатого папика, чтобы жить на широкую ногу.
- Маша, не говори так.
Неприятно, да? Плохо? Мерзко?
Получите-распишитесь, Олег Анатольевич. Вы достойны таких слов.
- Жаль, что не поимела с тебя побольше. Вообще бы не пришлось работать.
Бум! Это между нами бомба взрывается. Атомная, разрушающая всех на своем пути.
Черты лица Олега ожесточаются. Глаза загораются дьявольским пламенем. От него веет опасностью и неприязнью.
- Вчерашний пацан лучше меня удовлетворяет твои аппетиты? - яростно.
- Какой пацан?
- Которого ты в спальню привела!
Что? Он видел меня и... Так. Стоп! Куликов что, опять это сделал? Вот же сволочь.
- Скотина, - врезать бы ему. - Будешь преследовать меня, отнесу в полицию заявление.
- Попробуй, - язвительно. - Никто тебе не поверит, милая.
Его задели мои слова, вот и выпустил огромную порцию яда. Еще и сомневается, что накатаю заяву.
Ты плохо меня знаешь, дорогой. Я все могу.
- Разговор окончен?
Ни минуты тут не останусь.
Бесит.
- Ну конечно, Мария Петровна. Вы свободны.
- Вот именно «свободна». И вольна делать то, что хочу, Олег Анатольевич.
Оставляю последнее слово за собой.
Тихонько прикрываю за собой дверь. На цыпочках возвращаюсь на свое место. Вздыхаю от облегчения.
Кошмар! Я словно на допросе у следователя была и кое-как откосила от тюремного срока.
