Черт возьми! Милихина была права, я хренов эгоист. Повязан многие годы с Инессой, но смотрю по сторонам, ищу лучшее в своей жизни.
И дело, блин, не только в бабках, которые когда-то спасли меня от ужасов родного города. Тут кое-что другое. Гораздо более страшное. И Маше не нужно этого знать.
Моя девочка ворочается во сне. Обнимает Пашу крепче.
Усмехаюсь. Словно чувствует мое присутствие, оберегает сына от такого дерьма, как Олег Куликов.
И как они только могут спать при таком грохоте снаружи?
Видимо, его папаша ещё хуже меня, раз бросил их одних и не появляется. Таких уродов надо кастрировать, чтобы больше не могли детей иметь.
Нет, не могу нормально смотреть. Руки чешутся. Ноги уже несутся вперед.
Присаживаюсь на корточки перед спящей Машей. Любуюсь ей еще ближе. Лыблюсь как идиот. Голова кружится, что она передо мной. Не видит. Не слышит. Не устраивает истерики. И от того все вокруг приобретает яркие краски, словно художник всю палитру вылил.
Маша… Машенька… Та, кто в сердце стрелой попала и ранила на всю жизнь.
Трясет. В висках стучит. За грудиной жутко печет. Внутренности скручиваются в тугой узел, вызывая сильнейший дискомфорт. Перед глазами чёрные точки. В горле ком, сухо как в пустыне.
Мне, пипец, как хреново. Видеть ее рядом, но быть так далеко. Хотеть с ней остаться, но каждый раз оставаться в том доме, который мне осточертел.
Я и бежал в нашу квартиру роняя тапки. Из ада попадал в Рай.
Думал, так будет всегда. Надеялся, что позже сам расскажу Маше о своём браке. Всю подноготную. Не упущу ни одного пункта договора.
Уверен был, поймёт. Примет мою сраную жизнь. И мы вместе со всем разберёмся. Но, мля, Инесса… эта гадина крепкую цепь мне на шею закинула. Как только куда-то рыпнусь, тянет к себе. В удушающем захвате.
Мария снова ворочается. Отшатыааюсь. Не хочу, чтобы проснувшись, обнаружила меня тут. Мой визит останется тайным.
С грустью и печалью закрываю дверь. Ухожу к себе в комнату.
Одинокая, холодная комната. Словно склеп Дьявола.
За голову хватаюсь. Тру пульсирующие виски. Моргаю.
Зараза! Надо чем-то себя занять, иначе свихнусь. А быть «клиентом» психушки совсем не хочется.
«Ухожу» в работу с ноутбуком. Один отчет, другой. Парочка проверок.
Не замечаю, как в сон клонит. Видимо, за день силы все растратил.
Резко очухиваюсь. Не понимаю, кто я, где, и вообще что происходит.
Мотаю головой. Шея затекла. Растираю.
Ноутбук давно разрядился. На улице светло, правда дождь так и идет. Не сильный, но приличный.
Потягиваюсь. Ох, аж кости ломит. Неудобная поза теперь скажется на самочувствии.
Снизу раздается грохот и громкий смех.
Проснулись. Завтрак, наверняка, готовят. Желудок тут же скручивает. Слюна во рту скапливается.
Чем-то легким стоит заполнить живот. Продуктов, вроде как, тут полно. Даже Апокалипсис нам будет не страшен.
Переодеваюсь в домашний костюм. Спускаюсь.
Какого хрена они не одни? Чего тут Рафик забыл?
- Доброе утро, Олег Анатольевич, - гад потягивает кофе, а Маша перед ним чуть ли хвостом не машет.
Стерва.
Мстишь так, девочка? Зря.
- Доброе, - широко зеваю. – Привет, богатырь, - даем друг другу пять. – Как спалось? Страшно не было?
Слежу за Машей. Покер-фейс. Подбородок задран кверху, но всё-таки наливает мне кофе. Через не хочу.
Нет, всё-таки хорошо, что тут Рафик. Милихина хоть об элементарной вежливости вспомнила.
- Неа, - качает головой Паша, запихивая в рот кусок омлета. – Я нес пухглиших.
