Сверху всего этого – белье и плотные чулки под пояс.
Хорошо, что к комнате прилегает отдельная огромная гардеробная, где пока ничего нет. Но зато я могу там спрятаться и переодеться, потому что Управляющая так и осталась стоять на том же месте, словно приколоченная к полу.
После переодевания и возвращения в комнату, рядом с Агатой Эдуардовной стоит женщина лет тридцати с небольшим. Невысокая и полная, пышущая здоровьем, но с каким-то затравленным взглядом. Управляющая представляет ее:
— Наталья, ваша личная горничная.
— Очень приятно, Анфиса Алексеевна. – Она кивает, но не смотрит мне в глаза.
— Наталья поможет вам с волосами. Потом спускайтесь.
Мне кажется – нет, я абсолютно уверена – что после ухода Управляющей, мне становится легче дышать. И судя по оживившимся домашним работницам, не мне одной.
— У вас красивые волосы, Анфиса Алексеевна, - говорит Наталья. – Я могу уложить их вверх.
Приходится пересиливать себя, чтобы сесть на пуф перед туалетным столиком и вытерпеть все это… средневековье: девушку, которая вычесывает мои волосы минимум десять минут без остановок, а потом за пять минут превращает в какой-то шедевр парикмахерского искусства, домашних работниц, которые носятся по комнате и наводят идеальный порядок в идеальном порядке, управляющую, которая осталась где-то здесь невидимым призраком со взглядом стервятника.
Никто не предупреждал меня, что из своей несравнимо более простой жизни я в один день попаду вот в это – другой мир с другими законами. Написанными для баснословно богатых людей.
Что же ты наделала, сестра?
Посреди столовой, отделанной светло-серым мрамором и белыми сортами древесины – огромный стол и столовый гарнитур в вычурном французском стиле времен Людовика XIV.
Агата Эдуардовна уже здесь, показывает, где мое место – справа, от того стула, который стоит во главе стола в гордом одиночестве. Место Марата вне всяких сомнений.
Интересно, здесь есть люди, которые выписывать десять плетей тому, кто рискнет туда сесть?
На завтрак – овсянка, салат из свежих овощей, ароматные тосты с джемом и инжиром, и чашка кофе с долькой черного горького шоколада. Все очень аппетитно пахнет, но я все равно едва ли съедаю хоть треть. После ужина Агата вызывает в столовую пожилого мужчину в переднике и белой шапочке.
— Повар, Леонид Сергеевич. Лучший в своем деле.
— Спасибо за вкусный завтрак, - пытаюсь быть вежливой, хоть дичь берет от необходимости быть участницей всего этого «барского благополучия».
— Я могу готовить то, что больше вам по вкусу, - говорит мужчина, оценивая почти нетронутое содержание моей тарелки. – Любые ваши пожелания.
— Мне все понравилось! – слишком тороплюсь с ответом, поэтому он получается громким. – Спасибо, ничего не нужно менять.
Он уходит, а Управляющая выразительно посматривает на наручные часы.
И мне приходится пережить еще одно «дремучее средневековье»: смотр работников.
Лица, лица, лица. Некоторых даже не представляют по именам, некоторые даже не поднимают взгляд от пола.
У Островского штат из почти тридцати человек не считая охраны.
Неудивительно – чтобы держать в порядке этот дворец, нужна не одна пара рук.
После официального вхождения в роль хозяйки, Агата ведет меня в гостиную, где – ожидаемо – еще одно незнакомое лицо. Хотя нет, все-таки знакомое: это девушка, почти моя ровесница или чуть старше. Она неизменно сопровождала Марата в каждый его визит к нам.
