А ведь он прав, подумала Паула, некоторые из «бертов» ведут себя как хозяева жизни, не считаясь с окружающими. Может и правильно Джонни поставил эту задаваку на место…
А Гомберта Хорле, который было попытался вступиться за Филберту, Джонни пообещал сначала прикончить своим демократизатором, а потом им же гнусно и цинично надругаться над его трупом. Дважды. Или трижды. Или поменять местами порядок осуществления угроз. Осознав перспективы и вероятную… эээ… область надругательства, «защитник» побледнел и отступил.
Короче, Джонни был невыносим. Сам он, правда, утверждал, что это клевета, а просто дверные проемы в училище слишком узкие.
А еще он прекрасно играл в чойс. И пусть даже эту игру в их страну когда-то принесли именно чудики, изначально называя ее каким-то префом, но играли-то в нее ныне во всех салонах Хельвеции и проигрывать кому-то пришлому было… как минимум обидно. А Джонни не напрягаясь обыгрывал даже признанных зубров, не скупясь при этом на ядовитые поговорки и подколочки. Типа радостного «Дети хлопали в ладоши – папа в козыря попал!» или ехидного «Нет повести печальней в этом мире, чем козыри четыре на четыре…»
И только ее, Паулу, он почему-то выделял среди играющих и даже помогал просчитывать стратегию разных игр. Однажды она не удержалась и спросила:
– Почему ты со мной возишься?
– А мне нравится твой стиль игры. Ты не занимаешься фраерством, не пытаешься по-глупому рисковать, не ждешь двух хозяек на мизере, не заказываешь лишнего. Ты играешь как машина!
– И… это хорошо?
– Это… правильно. Преф, ну, то есть чойс, это прежде всего холодная голова, жесткий расчет и немножко удачи. И у тебя, в отличие от остальных, есть все шансы стать первоклассным игроком.
Точно. Ей надо поговорить с Джонни. У него всегда хорошо получалось ставить ей мозги на место. И не только при партии в чойс.
Джонни обнаружился в коридоре, идущем в столовую, откуда Паула его, ничего не объясняя, потащила к себе в комнату.
– И что такое случилось, что ты меня старательно к себе волочешь как дохлого куренка? Неужели решила незамедлительно слиться со мной в экстазе? А что на это твой жених скажет?
– Ничего не скажет. Закончился жених. А, может, и вовсе не начинался…
– Та-ак, а вот с этого места поподробнее!
Паула все ему рассказала, стараясь не сорваться в истерику и не слишком громко хлюпать носом при изложении ситуации. А Джонни подумал и вместо утешения ехидно поинтересовался:
– Свалил, значит, парнишка… а у тебя теперь трагедь и беспросвет,… поди, и жить не хочется?
Откуда он? … Паула вскинула заплаканные глаза, не понимая, как он мог догадаться. Но ведь догадался и ухмыляется! В результате вместо сочувствия он ее просто высмеял. Заявил, что родилась она не иначе как в год ну очень тупого животного. Барана, ага. И теперь может смело претендовать на гордое звание баранки. Нет, баранихи! Те тоже ни на что не способны, кроме как тупо хлопнуться на пушистую задницу и реветь.
Бараниха, значит… Ах, ты!… И Паула прицельно швырнула ему в голову самым тяжелым учебником. Почти попала. Джонни еле увернулся, но не обиделся, а захохотал:
– Вот теперь я тебя узнаю, Линка-машинка! Переставай рыдать и включай голову. Свалил этот урод, ну и ладно. Жизнь-то на этом не закончилась, наоборот, у тебя просто начался ее следующий этап. Все твое при тебе осталось, и талант, и мозги, и характер, так что не трать слезную влагу, а начинай прикидывать варианты. Считай, что тебя заставили играть «обязон» и действуй по правилам.
