– Я знаю.
Он взял ее за руку, даже улыбнулся.
– Я не всегда тебя понимаю, Мари. Но это ничего, это пустяки. Лежу вот и думаю: какой же я осел! Почему умные мысли приходят так поздно?
– Все идет своим чередом, как положено… какие горячие руки…
Они долго смотрели друг на друга, и были счастливы. Мари потянулась к нему, поцеловала. Луи повлек ее под одеяло.
– Я никогда не забуду твои губы, – шептала Мари, будто прощалась.
– Люби меня, хорошая, люби крепче, – отзывался Луи, страстно прижимая к себе и целуя до бесконечности.
Казалось, примирение так естественно, будто и не произошло ничего драматичного. Мари стремилась доказать свою любовь и преданность, Луи ничего не оставалось, как тепло принять ее. Но именно в эти минуты, словно из ничего, возникла совершенно нелепая ситуация, повлекшая за собой если не разрыв, то серьезную размолвку.
Мари не следовало быть слишком доверчивой и откровенной. Но об этом она подумает после.
– Не понимаю тебя, Мари, не понимаю, – вздыхая, проговорил маркиз. – Все так хорошо, а ты мне отказала. Ты что, не веришь мне?
– Верю, Луи.
– Хочешь угодить моим родителям? – спокойно допытывался он.
– Нет.
– Почему ты со мной? – наконец спросил он.
Мари без смущения отвечала:
– Бедный, ты привык, что всем от тебя что-то нужно. Да так оно и есть: кому-то нужна прибавка к жалованью, кому-то подарки, кто-то надеется на повышение. Верно?
Луи нахмурился и сказал:
– Я знаю, чего они хотят от меня; они знают, что нужно мне. Мы хорошо понимаем друг друга. А тебя я не понимаю.
– Да что же тут непонятного? – удивлялась она с улыбкой, – я люблю тебя, Луи, вот и все.
Его ответ прозвучал неожиданно:
– Любишь? Но пойти за меня отказалась.
– Ты должен понимать, что это невозможно, – беспомощно отозвалась Мари.
– Ничего я не должен, – сердито проговорил маркиз. – Я не наивный, как тебе кажется, и знаю, что из себя представляют наши горничные, во всяком случае большинство, – дешевые шлюхи. О тебе я думал иначе, но оказывается, совсем ничего не понимаю. Я думал, ты особенная, Мари, поверил тебе…
Девушка встревожилась, стала сбивчиво объяснять:
– Луи, ты просил невозможного.
– Просто ты не хочешь! – выпалил он. – А чего ты хочешь, Мари? Чего?
– Я ничего у тебя не прошу, – смутилась девушка.
Устремив на нее неприступный взгляд, Луи невыносимо спокойным тоном вопросил:
– Тогда позволь узнать, что ты сейчас делаешь в моей постели? Может, позовем кого-нибудь?
Мари невольно замерла на своем месте, не в силах оторвать взгляд от лица юноши. Она вдруг вспомнила тот день, когда Луи впервые поцеловал ее в девичьей. Вспомнила, каким агрессивным он был тогда, как вел себя. Ей сделалось страшно. А что, если он и в самом деле кого-нибудь позовет? Что ему стоит?
Заметив ее испуг и поникший взгляд, маркиз заявил:
– И не нужно обид… Еще неизвестно, кому впору обижаться.
Холодные интонации, холодный взгляд – откуда это взялось? Почему он такой? Чем она вызвала такую реакцию?
Мари не могла после этого остаться.
* * *
Луи загрустил. Его печаль была тем сильнее, чем определеннее он осознавал правоту слов графини. Вот, он же сделал предложение Мари, он рисковал вызвать гнев родителей, он был готов отказаться от наследства ради нее, а она… если она сейчас поступила так, то, пожалуй, Элен права. Еще и последний разговор…
Поникший вид юноши заметили все, и в первую очередь мать. За столом она с тревогой следила за ним и с неудовольствием отметила, что сын почти ничего не ест, рассеян и весь в себе.
