– Ты, ты подслушивала? – заикаясь, спросил юноша, и лицо его, до того бледное, стало покрываться красными пятнами.
– Случайно, простите меня, – она помолчала и добавила тихо: – но зато я теперь знаю, что вас оклеветали, а я не поверила вам.
Луи не смел поднять на нее глаз.
– Значит, ты все слышала, – понуро произнес он, – мне так стыдно, что я готов провалиться под землю.
– Не надо никуда проваливаться, – спокойно сказала девушка, взяв его за руку. – Все это уже не имеет значения.
– И ты слышала все?
– Сударь, будем считать, что я ничего не слышала.
Луи сжал ее ладонь и, повернувшись лицом, беспомощно выговорил:
– Я не знаю, как теперь жить…
– Я тоже не знаю, – отозвалась Мари.
Луи доверчиво прижался к ней, как прижимался к матери, и долго говорил.
– Согласись, Элен – красавица. Раньше я всегда восторгался ею, и она заметила блеск восхищения в моих глазах. Она тоже всегда баловала меня, как и матушка. А потом, в один прекрасный день, детские игры сами собой кончились, и она стала приучать меня к играм взрослых. Мне было тогда тринадцать лет, все это происходило здесь, в Куломье, когда она приехала к нам погостить. Элен хорошо знала меня, знала все мои слабости и ловко играла на них. Она способна соблазнить и святого, – он задумался.
Мари слушала его и совсем не знала, что теперь предпринять. Луи внезапно переменил тему и, глядя Мари в глаза, произнес:
– Простишь ли ты меня когда-нибудь? Я знаю, что недостоин тебя, знаю, что не могу ни в чем поклясться. Но я не хочу быть с тобой в ссоре. Не знаю почему, ты нужна мне, Мари, очень нужна.
Девушка безрадостно ответила:
– Я тоже ничего не могу пообещать тебе, Луи. Возможно, мы не должны быть теперь вместе. Ты женишься, у тебя будут семья, дети. И хотя я ничего не могу поделать с собой, но должна подчиниться воле разума.
– О чем ты? – встревожился Луи. – Я никуда не отпущу тебя.
– Я знаю, почему ты просишь прощения.
– Думаешь, для того, чтобы ты была благосклонна? – он сделал паузу. – Ты не знаешь меня. Я не смею надеяться ни на какое прощение, Мари, потому что знаю, что ты чувствуешь. Ты презираешь меня, и я заслужил твое презрение.
– Луи, ты любишь свою тетю? – очень тихо спросила девушка.
У маркиза закружилась голова: кровь прилила к лицу, он усилием воли сдерживал нервную дрожь.
– Я ненавижу ее, – процедил он, глядя на девушку с упреком.
Мари повторила свою мысль:
– Мы не можем быть теперь вместе.
– Не лишай меня надежды…
– Поговорим об этом в другой раз. А сейчас ты поешь и ляжешь. А я должна тут убрать и принести новую подушку.
– Мари…
– Прошу тебя, поговорим потом.
Луи не смог настаивать. Он посмотрел вокруг, и ему стало стыдно за учиненный им разгром. Он помогал Мари убирать, хотя она и просила его оставить недостойное занятие.
Тревожный день плохо сказался на сне маркиза. Он решительно не мог уснуть, горькие размышления не оставляли его до самого утра. Луи всерьез задумался о том, стоит ли говорить с матерью. Что он спросит? Как? Верить ли Элен, которая стремится лишь к одной цели – выдать Леонору замуж? Одно было не так плохо: Леонора ему не сестра, а Элен, за которую он все же корил себя, никакая не тетя.
