– Говорите, сын мой, говорите, не бойтесь.
Луи медленно подошел к матери и, не поднимая глаз, произнес:
– Простите меня, матушка, я приношу вам столько неприятностей… я знаю, что вел себя недостойно и готов понести любое наказание, только бы вы простили меня.
Анна велела ему сесть рядом и понимающе ответила:
– Не думайте, что мне не приходила в голову мысль о том, что вы уже не ребенок. Я прекрасно все понимаю, Луи. Но, боже мой, как жаль, что время идет так быстро. Кажется, еще совсем недавно вы учились ходить… Меня тревожит одно: ваша непоседливость и, согласитесь, легкомыслие. Вам следует обдумывать ваши поступки, ангел мой. У вас есть достойный пример – ваш отец, да и вашему другу Люсьену тоже не откажешь в осмотрительности. Ну, скажите, зачем вы пили так много вина, зачем?
– Я не знал, что делать, – виновато сказал юноша.
– Вот видите? И сами же пострадали. Всего, что вы успели натворить, уже не исправишь. Было бы глупо сердиться на вас теперь, когда вы признались и раскаялись в своих проступках. Но, откровенно говоря, я очень расстроилась из-за вашего поведения по отношению к Леоноре и особенно к Элен. Не понимаю, что помутилось в вашей голове, как вы могли…
– Матушка, – падая на колени, воскликнул маркиз, – я умоляю вас о прощении. Вы не можете себе представить, как мне стыдно.
– Встаньте, Луи, встаньте, не нужно. Я, так и быть, прощаю вас и надеюсь, что подобных безобразий не повторится.
Луи молча поцеловал ей руки и вернулся на прежнее место.
– А насчет свадьбы не волнуйтесь, – заверила герцогиня, – она в любом случае состоится. Ведь теперь жениться на Леоноре – ваш долг, если вы, конечно, считаете себя настоящим дворянином.
Луи совсем не обрадовало это сообщение, и Анна спросила:
– Или вы будете упорствовать?
– Нет, матушка. Я давно сказал, что подчинюсь вашей воле. Я женюсь, если вы этого хотите и если приличия того требуют.
– Вот и хорошо. Не забудьте извиниться перед Леонорой.
– Не беспокойтесь, я все сделаю, – с мрачной решимостью пообещал маркиз.
Теперь он мог бы уйти, но, тем не менее, не двигался с места, и герцогиня заинтересованно спросила:
– Вы еще что-то хотите мне сказать?
– Да, матушка, – Луи на этот раз посмотрел ей в лицо.
– Я слушаю вас.
– Я хочу попросить вас, – серьезно начал Луи и запнулся.
– Да, конечно, говорите же, – недоумевала герцогиня.
– Отец решил выгнать Мари, как только мы вернемся в Париж.
– Я ничего не знаю об этом.
– Он сказал это, когда вы ушли из комнаты.
– И что же вы хотите от меня?
– Поговорите с ним, матушка, пусть Мари останется.
– А почему вы сами не хотите поговорить с отцом? – строго спросила Анна.
– Он не будет меня слушать.
– Вы не правы, мальчик мой. Вы должны поговорить с отцом, и если он откажет вам, тогда только могу вмешаться я. Но, скажите мне, почему вы так беспокоитесь из-за горничной? Мы наймем другую и, поверьте, не хуже.
Луи обиженно молчал. Герцогиня окинула его внимательным взглядом и заметила:
– Похоже, эта девочка интересует вас гораздо больше, чем я думала. Но мы, кажется, обсуждали это. Никаких похождений, никаких скандалов перед свадьбой. А потом, учтите, медовый месяц и, кто знает, может быть, очень скоро я стану бабушкой.
Луи тревожно посмотрел на нее.
– Значит, вы согласны с отцом?
– Я этого не говорила.
– А я знаю, почему он выгоняет Мари. Я уверен, что Леонора нажаловалась на нее.
– Леонору можно понять.
