Согласно буддийской традиции, духовный путь представляет собой процесс преодоления нашего заблуждения и раскрытия пробуждённого состояния ума. Когда эго и сопутствующая ему паранойя затмевают пробуждённое состояние ума, оно приобретает характер глубинного инстинкта. Таким образом, вопрос не в том, чтобы «построить» пробуждённое состояние ума, а скорее в том, чтобы сжечь затмевающие его заблуждения. В процессе сжигания этих заблуждений мы обнаруживаем, или открываем, просветление. Если бы процесс был иным, пробуждённое состояние ума было бы продуктом причин и условий, являлось бы их следствием, а потому было бы подвержено переменам и неминуемому распаду. Всё, что создано, рано или поздно должно умереть; и если бы просветление было результатом такого созидания, тогда для эго всегда оставалась бы возможность вновь утвердить себя, вызвать возврат к состоянию заблуждения. Просветление постоянно, потому что мы не произвели его, а только открыли. В буддийской традиции для объяснения открытия просветления часто используется аналогия солнца, появляющегося из-за облаков. В практике медитации мы устраняем заблуждения эго, чтобы получить проблеск состояния пробуждённости. Отсутствие неведения, подавленности и паранойи открывает необычайный взгляд на жизнь; мы обнаруживаем иной способ бытия.
Сущность заблуждения заключается в том, что человек обладает ощущением личности, которая кажется ему непрерывной, постоянной и прочной. Когда возникает какая-нибудь мысль, эмоция или какое-то событие, также возникает и ощущение, что существует кто-то, кто осознаёт происходящее. Вот и сейчас вы ощущаете, что вы читаете эти слова. Такое ощущение личности в действительности является преходящим, непостоянным событием, которое нам в нашем заблуждении кажется вполне прочным и непрерывным. Поскольку мы считаем свою ошибочную точку зрения правильной, мы изо всех сил пытаемся поддержать и укрепить эту «реальную личность». Мы стараемся питать её удовольствиями и ограждать от боли. Опыт постоянно угрожает нам выявлением преходящей природы личности, поэтому мы непрестанно стараемся исключить любую возможность обнаружения нашего подлинного состояния. «Но, – можете спросить вы, – если наше подлинное состояние есть пробуждённое состояние ума, почему мы так усиленно избегаем осознания этого факта?» Дело в том, что мы настолько поглощены своим ошибочным ви́дением мира, что считаем этот мир реальным, единственно возможным миром. Борьба за то, чтобы поддерживать ощущение прочной, непрерывной личности, – это и есть деятельность эго.
Однако эго лишь отчасти удаётся оградить нас от боли. Именно неудовлетворённость, которая сопровождает эту борьбу эго, вдохновляет нас на пересмотр того, что мы делаем. Поскольку в нашем осознании себя всегда существуют разрывы, становится возможным и некоторое прозрение.
Для описания функций эго в тибетском буддизме пользуются интересной метафорой. Там говорится о трёх Владыках материализма – это Владыка формы, Владыка речи и Владыка ума. Ниже мы рассматриваем особенности трёх Владык. Здесь слова «материализм» и «невротический» относятся к деятельности эго.
Понятие Владыки формы подразумевает невротическое стремление к физическим удобствам, безопасности и удовольствию. Наше высокоорганизованное техническое общество отражает нашу чрезмерную озабоченность, стремление управлять нашим физическим окружением так, чтобы защитить себя от раздражающего воздействия сырых, грубых, непредсказуемых аспектов жизни. Бесшумные лифты, расфасованное мясо, кондиционированный воздух, туалеты со сливом, скрытые от окружающих похороны, программы пенсионного обеспечения, продукция массового потребления, метеорологические спутники, бульдозеры, лампы дневного света, работа с девяти утра до пяти вечера, телевидение – всё это попытки создать управляемый, безопасный, предсказуемый, приятный мир.
