Но понятие Владыки формы не относится к созданным нами физически приятным и безопасным жизненным ситуациям как таковым. Оно связано скорее с невротической чрезмерной озабоченностью, которая побуждает нас создавать всё это, пытаться контролировать природу. Эго упорно стремится обезопасить и развлечь себя, пытаясь избежать какого бы то ни было раздражения. Таким образом мы цепляемся за свои удовольствия, за свою собственность, мы боимся перемен или пытаемся ускорить перемены, стараемся создать для себя гнёздышко или игровую площадку.
Говоря о Владыке речи, имеют в виду использование интеллекта применительно к нашему миру. Мы определяем ряд категорий, которые служат нам как бы рычагами, способами обращаться с явлениями. Наиболее полно развитые продукты этой тенденции – идеологии, системы идей, которые объясняют, оправдывают и освящают нашу жизнь. Национализм, коммунизм, экзистенциализм, христианство, буддизм – все они обеспечивают нас устойчивыми правилами действия, отождествления, идентификации, объяснения того, как и почему вещи происходят именно таким, а не иным образом.
Опять-таки, пользование интеллектом само по себе не является функцией Владыки речи. Владыка речи – это склонность эго истолковывать всё, что ему угрожает или раздражает его, таким образом, чтобы нейтрализовать угрозу или превратить её в нечто «положительное» с точки зрения эго. Понятие Владыки речи относится к использованию концепций в качестве фильтров, отгораживающих нас от прямого восприятия того, что есть. Концепции принимаются слишком серьёзно; они используются как инструменты, придающие прочность нашему миру и нам самим. Если мир вещей, обладающих наименованиями, действительно существует, тогда существует также и «я» как одна из таких имеющих наименование вещей. Мы не хотим оставлять никакого места для угрожающих нам сомнений, неуверенности или смятения.
Понятие Владыки ума относится к попыткам сознания поддерживать ощущение самого себя. Владыка ума осуществляет свою власть, когда мы пользуемся духовными и психологическими дисциплинами как средствами поддержания нашей поглощённости собой, сохранения нашего чувства себя. Наркотики, йога, молитва, медитация, транс, разные виды психотерапии – всё это можно использовать подобным образом.
Эго способно обратить в свою пользу всё что угодно, даже духовность. Если, например, вы узнали о какой-то особенно благотворной технике медитации в духовной практике, тогда отношение эго к ней проявляется в том, что оно прежде всего рассматривает её как привлекательный объект, а затем уже стремится её испробовать. В конечном счёте, поскольку эго кажется прочным образованием и неспособно по-настоящему постигнуть что бы то ни было, оно может только подражать. Таким образом эго пытается проверить практику медитации и медитативного образа жизни и подражать им. Изучив все уловки и приёмы игры в духовность, мы автоматически пытаемся имитировать духовность, поскольку подлинная вовлечённость потребовала бы полного устранения эго, а в действительности мы менее всего на свете хотим полностью отказаться от своего «я». Однако мы неспособны пережить на опыте то, чему пытаемся подражать; мы в состоянии лишь найти некое пространство в рамках всё того же эго, которое представляется нам тождественным подражаемому. Эго переводит всё в показатели своего собственного
