Преподавая журналистику. ЗАПИСКИ И УРОКИ - страница 7

И еще: фундаментальное образование для журналиста сейчас не обязательно на базе филологии. Если нужно для дела, то возможен дальний прицел на магистратуру по политологии, педагогике, философии…

Решение этих вопросов и есть ПОСТРОЕНИЕ СОБСТВЕННОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ТРАЕКТОРИИ. Это трудно. Это интересно. Ответственно. Перспективно…

Это не по-детски.

Я считаю, что об этом нужно говорить со школьниками в юнкоровских студиях, на подготовительных курсах. Едва ли они изменят свои планы, но знать о возможных путях им полезно. Расскажу – и в заключение пожелаю им на творческом конкурсе ни пуха ни пера, не опасаясь, что дети могут меня послать к черту.

В предыдущей заметке я упомянула о студентах, которые теряют желание быть журналистами. Хочу эту тему продолжить – и закрыть для себя, чтобы больше не думать о тех, кого я ничему не научила.

Таких очень много, в основном, девочек, приятных во всех отношениях… кроме отношения к будущей профессии. Я про себя называла их попутчицами, потому что они малую часть своей жизни проходят рядом с журналистикой, а потом сворачивают в разные стороны. Молча решают: «Я не хочу быть журналисткой, я буду кем-нибудь другим… потом. А пока надо жить студенческой жизнью и брать от нее все». К третьему курсу верными выбранной профессии остаются человек пять в группе, только они реально и учатся журналистике. Я их про себя называла своими курсантами. Работала с ними и ради них.

А попутчицы, между прочим, могли совсем неплохо успевать по историческим и филологическим дисциплинам. Бывали активными в общественной жизни факультета. Можно было надеяться: вот подрастут эти девочки в университетской среде, устроятся на работу где-нибудь в гуманитарной сфере, а то и в бизнесе – ведь есть у них свои (другие) способности, которые еще могут развиваться? И дай им бог хороших женихов, жены и мамы с высшим образованием повышают общую культуру населения…

Так что же тогда я имею против попутчиц?..

…Вот сидят они у меня в аудитории… По Булгакову – тихо сидят, не шалят, никого не трогают, починяют примус, а по жизни – ломают мне учебный процесс. На практических занятиях я могу работать только с моими курсантами. А попутчицы в обсуждении материалов не участвуют, вопросов не задают, своих рукописей не приносят. Зато в последний день перед сессией заваливают меня своими работами сразу по всем жанрам – это слабые, невнятные тексты, в сущности, черновики. И уже нет времени их анализировать, объяснять, в чем ошибки, отдавать на переделку. И мне стыдно, досадно, что приходится за вот это все ставить зачеты, иначе – скандал, почти вся группа не допускается к сессии! Попутчицы берут свое количеством, толпой.

Их отчеты по практике, которые должны быть сданы в первую неделю учебного года, появляются на кафедре – как ни напоминай, чем ни угрожай – только в декабре. Часы в расписании, выпрошенные у деканата для обсуждения материалов практики, пропадают впустую. Наконец – здравствуй, Новый год! – образуется гора папок с отчетами. По тому, чьи папки, можно предвидеть, что там окажется. Точно попадутся рукописи, извлеченные из компьютера. Хвалебные характеристики, выданные за красивые глаза и пару фитюлек. Приличный текст, якобы под псевдонимом – а содержания «автор» не помнит… Мои курсанты на подлог не пойдут, показывают честную работу. А от попутчиц случалось получить и полностью купленную практику. В случае, когда я смогла точно доказать плагиат и поставить вопрос о профнепригодности, виновница получила… на кафедре устный выговор и направление к другому преподавателю…