Отроки притаились, боясь себя выдать. Первое влечение вынудило их смотреть широко раскрытыми глазами на еще не оформившиеся девичьи округлости и оттопыренные соски. Веселый крик, смех, брызги, девочки плещутся в воде. Василко опомнился первый. Он дал команду: «Делай как я!»
Через несколько минут они спрятали девичью одежду и скрылись за кустами, предвкушая зрелище. Девочки, не стесняясь никого, вышли из воды и…. Одежды нет! Они заметались по берегу, прикрывая руками наготу. Сарафаны все же удалось найти, но в спешке их трудно надеть на мокрые тела. У одной из девочек это удалось быстрее других, и она погрозила кулаком неведомым «злодеям».
А «злодеи», открыв рты, смотрели на диво, а когда девочки убежали, пожалели, что плохо спрятали сарафаны.
Отроки стали юношами, а девочки – девушками.
Как девушки выявили «злодеев», история умалчивает. Месть пришла, когда ее не ждали. В морозный день, когда солнце светит ярко, но ему удается лишь вызвать капель, наши герои пошли в баню. Жаркая русская баня с паром и вениками сделала тела розовыми. Выйдя в предбанник выпить кваса, Василко обнаружил, что одежды нет. Первым вокруг бани сбегал смелый Звяга, за ним Афанасий, но результат один – одежды нет. Звяга приготовился в повторный забег, но Василко остановил его: «Моя затея с девчонками, я тоже побегу». Он принес подброшенную кем-то одежду.
Одеваясь, они без злобы придумывали ответный ход. Выйдя из бани, они увидели девушек, которые торжествующе строили им рожицы. Война вспыхнула мгновенно, образовав хохочущую кучу-малу. Поражение все же потерпели юноши, которые, натерев лица девушек снегом, сделали их еще красивее. Их сердца попали в плен, но они не жалели об этом.
Тройственный мир заключили быстро. Афанасий проводил к дому Устинью, Звяга – Таисию. Василко остался с дочерью воеводы Пелагеей.
На следующий день девушки с алым румянцем на щеках переживали вчерашнее событие. Удивлялись только: почему княжеское тело ничем не отличается от других? Помня, что Пелагея осталась с Василко, Устинья и Таисия вопросительно смотрели на подругу, но она еще сама не постигла такой мудрости.
***
Беженцы осаждали ворота города. Каждый день их становилось все больше. Они рыли землянки, брались за любую работу, чтобы как-то прокормиться. Князь был встревожен. Такое количество прибывших людей может привести зимой к голоду и столкновениям. Урожай ожидался хороший, но удастся ли его собрать, знает только Бог. Отец Тихон убеждал князя:
– Прогонять людей на верную смерть – это не по-христиански.
– А если они умрут в городе, будет лучше? А погромы – это лучше?
– Необходимо посылать людей на заготовку всего съестного в леса. Собирать орехи, ягоды, грибы, ловить рыбу. Осенью просить охотников заготавливать мясо медведей…
– Засаливать мясо и рыбу нечем. Кто знает, вернутся ли наши купцы, уехавшие за солью или нет? Время-то лихое.
– Бог милостив! Переживем зиму!
– Надеюсь…
У ворот города стоял оборванец. Его одежда истлела, и едва держалась на его мускулистом теле. Стража от скуки забавлялась над ним, просила денежку за вход в город, хотя точно знала, что у него нет ничего. Мужчина лет двадцати пяти крепкого телосложения, отшучивался, показывал фокусы. Охранники дали ему поесть, но не хотели отпускать. Уж очень забавный был мужик. Неожиданно настроение у стражников резко изменилось.
– Прочь! Прочь! Дорогу князю! Запыленный и уставший отряд всадников приблизился к воротам. Створки ворот распахнулись, готовые пропустить отряд, но князь, ехавший во главе, остановился. Он почему-то внимательно смотрел на пришельца. Глаза их встретились.
