Удачливый игрок по-хозяйски собирался домой, но мужичок быстро протрезвел.
– Подожди, милейший, я Фома, заведую княжеским тайным приказом, идем со мной, там и рыбку поджарим.
– Я ничего плохого не сделал! Зачем мне идти с тобой?
– Пойдем, пойдем. Там расскажешь о хорошем и плохом. Если хочешь жить, не вздумай бежать, не делай себе пакости.
Служки Фомы стали по бокам задержанного игрока….
Фома привел Терентия в кузницу, усадил напротив себя.
– Рассказывай мил-человек, кто тебя к нам прислал?
– Пришел сам и по своей воле.
– Почему ты плохо говоришь на русском языке?
– Пока скитался, забыл.
– Не хочешь говорить, заставим. Силантий готов дыбу*.
Кузнец привязал концы веревки за запястья рук. Но поднимать Терентия над землей не спешил. Вложив жигало в горно, стал, размерено качать мехами. Терентий смотрел на огонь, который то вспыхивал ярко-синими языками, то безжизненно коптил. Голова его работала четко. По поведению Фомы и кузнеца он догадывался, что его пока просто пугают. Но что будет потом? Придется рассказывать свою историю, но поверят ли. Терентий задал себе вопрос, на который не было ответа: «Почему его взяли, что им известно? Сказать правду – повесят. Если начну врать, а им что-то известно – тогда точно повесят».
Вечерние лучи солнца погасли, пришлось зажечь факел, который нещадно чадил, а когда тянуло сквозняком, его пламя трепетало, готовое погаснуть. Тени на закопченных стенах, от людей и предметов из-за этого метались и вздрагивали, будто нечистая сила отплясывала свой танец.
Кузнец вытащил жигало из огня, нетерпеливые звездочки-искры отрывались от него, вспыхнув, гасли.
– Меня не подвесили, – машинально отметил мозг, значит еще не будут пытать, пугают.
В следующую минуту произошло непредвиденное. В кузницу влетела Василиса. Вырвав из рук Силантия жигало, бросила в кадку с водой. Раскаленное железо сердито зашипело, испустив едкий запах окалины.
– Не смейте его трогать! Он ни в чем не виноват!
– А ты кем ему доводишься?
– Я его жена! – Василиса для убедительности, сжав кулаки, сделала шаг к Фоме.
– Вот у тебя мы узнаем все о твоем муже. Вяжи ее, Силантий.
– Не трогайте ее, я все скажу.
– Не ожидая такого поворота событий, Василиса смотрела на мужа, широко раскрыв глаза.
– В чем ты виновен? – она со слезами, бросилась к Терентию, больно колотя маленькими кулачками в грудь.
– Иди домой, все будет хорошо, я тебе все потом объясню.
– Я никуда не пойду!
– Не делай хуже ни себе, ни мне! Я прошу тебя, иди домой, любимая! – он тихонько подтолкнул ее к выходу.
Она, часто оглядываясь, вышла.
– Мы тебя слушаем.
– Я расскажу всю мою историю.
– Очень интересно послушать.
Семья, в которой я родился, оказалась в Византии. Мой отец изучал там «Слово Божье», а потом ушел с миссией и пропал. Когда мне было около десяти лет, умерла мать. Перед смертью она много рассказывала о Родине, которую очень любила. Она наказала мне вернуться на землю Руси.
Мальчишкой скитался по странам. Чтобы прокормиться, научился играть в кости, стрелять из лука. Много чему еще. Когда узнал, что монголы идут на Русь, примкнул к ним, но я не воевал против своих, я не убил ни одного русского человека. Я понимаю, что этого доказать не смогу. Только за то, что я был у монголов, вы вправе меня повесить.
– Как же тебе удавалось быть в бою и не убивать? – Фома недоверчиво взглянул на Терентия.
– Вначале у них нукеров было хоть отбавляй, но после больших потерь меня заставили идти в бой. Когда я увидел, что монголы и татары убивают безвинных женщин и детей, я стал стрелять в них из лука, пока не убил всех, кто был рядом со мной. Я ушел, вернее, уехал, куда глаза глядят. Продал коня и с беженцами вошел в ваш город.
