В то утро княжич по обыкновению встал рано, выехал на небольшую полянку, поросшую мягкой, но уже желтеющей травой, испестренной всевозможными цветами. Деревья расступились, чтобы дать место этому укромному уголку природы, подлинно манящему к неге и покою. Игорь решительно остановил коня.
Лошадь громко заржала, круто развернулась на месте, и в тот же самый момент князь услышал в чарующей тишине леса громкий звук ломающихся веток; затем послышались вопли, страшные и неистовые. Пришпорив коня, Игорь бросился на эти крики, но только домчал до первых хлипких деревцев в чаще, как его глазам предстало зрелище, от которого кровь застыла в жилах. Конь встал, как вкопанный. Огромный медведь мял под собою мужика, который перестал уже кричать, а только громко стонал.
С секунду простоял княжич перед этой картиной в полном разумении своего бессилия и невозможности помочь. Немного помедлив, он достал стрелу и пустил ее в могучую шею медведя – тот лишь лапой махнул и посмотрел в сторону Игоря налитыми кровью глазами. Лошадь отступила, развернулась и понесла галопом так, что всадник едва усидел в седле.
Спустя пару минут он решил ехать в деревню и просить помощи у мужиков. Он несся в сторону прозрачного леска с березами на опушке, в нескольких шагах от которой темнели крыши старых, черных от времени изб. Мужики издали заметили князя, а потом мигом собрались, услышав о том, что огромный медведь задрал в старом лесу мужика и, скорее всего, идет к деревне.
Кто-то из горластых баб завыл, что, дескать, ее отец пошел в старый лес по грибы и именно его, вернее всего, задрал медведь. Вооружившись дрекольями и вилами, мужики пошли в лес следом за князем, который скакал впереди. Имея за собой человек с двадцать рослых и дюжих людей, Игорь не боялся и бодро вел своё войско на врага. Но враг не стал дожидаться отмстителей – медведя и след простыл, а на земле лежал лишь обезображенное тело мужика.
Вся одежда на нем была превращена в лохмотья, голова разворочена, лицо потеряло всякий человеческий облик и представляло собой кровавый ком.
– Ишь как управился хозяин, чтоб ему… – заметил один из мужиков, растерянно смотря на изуродованного покойника.
Кто-то из мужиков заохал:
– Как жаль, сердечного, ох, как жаль! Старик был добрый мастер – кузнец. Да, может, жив еще?
Кто-то наклонился к лежавшему человеку и тронул его за ногу. Однако не было слышно ни звука.
– Кончился сердешный, – заметил крестьянин.
– Вестимо, кончился. Где же тут живу быть? Вишь, всего разворотил, – спрыгнул с лошади Игорь.
– Велес Родович, вестимо, серчает, здешний люд все боле в чужого бога стал верить, а его перестал почитать, – промычал огромный детина.
Тут только Игорь заметил, что у мертвеца распорот живот и нутро из него вышло наружу да обглодано. Поохав, поахав да почесав затылки, мужики сделали тут же из ветвей деревьев носилки и понесли истерзанное тело в деревню. Игорь вскочил в седло и, окрикнув одного из мужика, спросил:
– А где тут требу Велесу приносили?
– Так на этой поляне, вона под той сосной и приносили, токмо у простых людей в этом годе харчей нет, да и лес пустой, оттого и подношения скудные. Так хозяин сам себе взял требу.
С тяжелым сердцем Игорь посмотрел на сосну и направил коня к ней.
Действительно старый ствол был изодран острыми когтями животного. «Вот знак от богов, надобно требу принести… Задобрить Велеса да помощи попросить, – подумал княжич. – Гневится явно бог, и встреча не случайна, что-то хотел сказать мне этим Велес Родович, явно хотел».
