– Ну, ты даешь, председатель! – повертел головой Лимон. – Начал за здравие, а кончил…
«Правда ли, – спрашивал корреспондент, – что во время визита в Москву на вас было совершено покушение?».
«Я слышал об этом, – бестрепетно отвечал пан председатель. – Но не придал значения. В последние годы в России было два десятка покушений на руководителей государства. И все они закончились ничем, если не считать простреленной лодыжки президента Камышова. Как видите, в России разучились не только работать, но и стрелять».
– Не мне попался! – в сердцах сказал Лимон и швырнул газету на пол.
Бомжи не обратили внимания на его выходку, потому что поезд остановился и в вагон вломились патрульные службы гражданской безопасности. У эсгэбистов тоже случались наряды на обслуживание метрополитена. Они шли по вагону с двух сторон. Волосатого не тронули. У Лимона молча потребовали документы и так же молча вернули спецпропуск саночистки. Бомжи допили пиво, покорно встали и пошли под конвоем к выходу. Ночлег им сегодня обеспечен, подумал Лимон. Правда, не очень комфортный. Сначала одежду прожарят, вшей поморят, подстригут и побреют. А утром дадут в зубы и выгонят с предписанием не попадаться в столице. Если комп городской службы СГБ зафиксирует по пальчикам три привода в ночлежку – готовь, бомж, сидорок для Таймыра. Либо для Ямала. Хрен редьки не слаще.
Вышел он в Выхино с небольшим запасом времени. Дождь не на шутку разгулялся – занудливый, холодный, секущий лицо под порывами ветра. На площади у желтой машины-морилки уже собралась братва. Гена, Жека Резаный, Хмызь, Иван Антонович. Прикладывались к бутылке с самогоном – грелись. Лимону тоже протянули чашу круговую, он не стал отказываться.
Немного потрепались о том о сем, тут и старшой прибежал, Агафонов, по кличке Нубля.
– Опять Цыган опаздывает? – оглядел свое воинство Агафонов.
– Вот он я, – сказал невидимый Цыган и с подвыванием зевнул. – Только бы лаяться…
Оказалось, Цыган сегодня раньше всех пришел, забрался в кузов от дождя и маленько всхрапнул – прямо на баллонах с отравой.
– Ты с кем? – спросил Агафонов у Лимона.
– Как всегда, – пожал тот плечами. – С Иваном Антоновичем, с кем же еще.
– А с Жекой не хочешь? Не хочешь… Ну, спелись, профессора!
– У вас есть претензии к нашей работе? – спросил противным голосом страстотерпца Иван Антонович.
Агафонов только отмахнулся. Леноват был Жека, и с ним в пару шли неохотно… Иван Антонович придвинулся к машине, принял от Агафонова емкость с пенобетоном, крякнул, на плечи взваливая. А Лимон свою ношу взял – ранцевый огнемет, канистру с ядом и опрыскивателем. Ружье на шею повесил вроде коромысла. А на голову резинку с респиратором натянул.
Последний поезд в депо прошел. Дрезину выкатили на рельсы. Мокрые, они блестели и отражали редкие огни над линией. Нагрузили отраву, сели, поехали. Самый молодой в команде, Жека Резаный – он только месяц ходил на крыс, – вдруг сказал Агафонову, скорчившемуся на переднем сиденье:
– Последний раз, старшой. Надоели мне крысы – сниться начали. Все равно мы их не кончим.
– Это почему же? – удивился Агафонов.
– А… В одном месте травим, они в другое бегут. Посмотри, старшой, сколько наверху, вдоль железной дороги, говна наросло. Горы целые! Крысы там небось города понастроили. А мы их из метро шугаем.
– Ничего не понимаешь, – отмахнулся Агафонов. – Метро они используют для миграции. Тут их никто не беспокоит, а к поездам привыкают. Вон, спроси у Лимона, сколько гнезд попадается! Так что говно снаружи – дело десятое. Оно себе гниет и никого не трогает, а крысы по городу заразу таскают.
