Мародёры брали всё, что попадалось им на глаза, и что возможно было достать – они вламывались в обветшавшие и оставленные жителями дома, обчищали до нитки каждый склад и амбар. Похожая на окольцованного несчастного судьба ждала и многие другие тела, лежавшие буквально повсюду – казалось, весь город представлял собой одно огромное ратное поле, усеянное разноцветными трупами, облачёнными в пышные наряды самого разного достоинства – жители Порт-Ройала любили яркие краски.
Нэш был чужим на этом празднике жизни. По неизвестной причине, та разбойничья вольница, что развернулась на городских улицах, нисколько его не интересовала. С поникшей головой он бродил по опустевшей торговой площади, ещё вчера шумной и тесной от множества лавочек, торговцев и покупателей, приходивших сюда. Присев на останки чего-то вроде стола, установить прежнее назначение которого теперь не представлялось возможным, Нэш уставился перед собой. Мысли у него в голове перемешались и находились теперь в беспорядочном состоянии. Он не мог уцепиться ни за одну из них и не знал, что предпринять дальше – предложений крутилось множество, но они появлялись и исчезали с такой скоростью, что Нэш попросту не успевал их как следует обдумать.
Неизвестно, сколько ещё он просидел бы в подобном бездействии, если бы не внезапно выбежавшая на площадь молодая женщина. Она кричала так пронзительно, что не могла ни привлечь внимания всей округи. Округой этой оказался один лишь сидевший неподалёку Нэш. В очередной раз нагло выдернутый из своего внутреннего мира, он поднял голову и увидел, что девушка появилась не одна – вслед за ней на площадь выскочил непримечательного вида босяк, до костей худой, одетый в лохмотья. Наряд девушки тоже не поражал воображения – одета она была просто и вульгарно, и в отличие от большинства одевавшихся подобным образом женщин, ткани были дешёвыми, а цвета блёклыми. Что по-настоящему выделяло её из всех тех, кого Нэш видел в течение сегодняшнего мрачного дня, были пышные кудри пламенно-рыжего цвета. В сочетании с зелёно-жёлтыми глазами и усыпанном веснушками лицом, девушка походила на маленькую ведьму, какой её рисовали в детских сказках.
Томас внимательно наблюдал за этим любопытным созданием, когда прямо у него на глазах босяк со всей силы толкнул девушку на землю. Упав, она выставила руки над собой.
– Дьявола на твою голову, я же сказала, что сегодня не работаю!
Босяк похотливо заулыбался.
– Придётся поработать, киска, – произнёс он слащавым голосом.
– Иди к чёрту, болван! Даже если бы я работала, у тебя не хватило бы денег, – язвительно отозвалась девица.
Но стоявший над ней оборванец и не собирался отступать. После её слов он заулыбался ещё сильнее, а затем медленно проговорил:
– Какая жалость… Ничего, я потом отдам…
Он бросился на неё, как голодный зверь бросается на беззащитную жертву. Девица пыталась сопротивляться и между ними завязалась борьба – она кусала его за руки и всячески брыкалась, но насильник постепенно одерживал верх, медленно, но верно продвигаясь к цели. В какой-то момент её оборона ослабла, и когда босяк уже был готов осуществить свою грязную затею, он внезапно почувствовал то, чего в такой момент ожидал меньше всего – сокрушительный удар в голову чем-то тяжёлым. Корчась от страшной боли, мужчина свалился с тела девицы. Последняя быстро вскочила на ноги и, поправив платье, с глупым видом уставилась на спасителя. Нэш, будучи в ни менее жутковатом, чем у оборванца, обличье, в ту минуту едва ли походил на красивого принца из баллад, и рыжая девица смотрела на него с явно выраженным недоверием, будто опасаясь печально известного попадания из огня в полымя. Незнакомец однако был чудак. Он протянул ей руку:
