– Надо найти обязательно. – Сурово сказала она и опрометью, подобрав юбки, метнулась куда-то в угол.
Вошёл боком Сахира и, застенчиво поздоровавшись с Ведой, полез на сук дерева, подминая под себя вышитую подушку. Следом – Всеволод (выглядевший в достаточной мере освежённым) и говоривший что-то ему с негромкими хохотками Шанаэль, держа комок лапы за портупеей.
Сари выскочила с веничком на длинной ручке и металлическим совком. Увидев Сахиру, она опешила:
– Эт что такое? А ну.
И погнала богатыря с ветки. Тот, что-то растерянно проворчав в своё оправдание, спрыгнул, зацепившись когтем за вышивку. Сари запричитала и, гневно глянув на вошедших, принялась бешено заметать чистейший паркет. На приветствие Шанаэля она не ответила и, грозно посапывая, повернулась синей юбкой.
Шанаэль, ничуть не обидевшись, всё внимание своих мудрых глаз переключил на акулу и, подходя, сказал:
– Надеюсь, что ущерб, нанесённый вашему одеянию, устранён.
Он вполоборота повернулся к Всеволоду, желая включить его в круг милости в виде Вединой улыбки.
– Ибо ущерб, нанесённый вашему настроению, я расцениваю как государственное преступление.
Глаза его нежно смеялись, портупея скрипнула, когда он вытащил лапу.
Сахира, изгнанный с дерева, неловко отступил и, поискав взглядом, куда ему деться, гигантским клубком свернулся по левую руку от входа.
– Э. – Протянула Сари, поднимая совок и тщательно изучая содержимое.
Шанаэль, которого она чувствительно толкнула, вежливо отступил, увлекая дракона и бровями показывая акуле на совок. Потом он закатил глаза. Сари выскочила, не глядя на них, на крыльцо, чтобы рассмотреть совок на свету.
Вошёл Гоби, оглянувшись на неё, и лёг, вытянув вперёд лапы, справа от входа, оглядывая горницу глубокопосаженными глазами с придирчивой небрежностью, как Сари – совок. Шанаэль ещё раз оглянулся на Сари и комически развёл лапами. Гоби негромко обратился к нему, видимо, имея в виду поведение хозяйки.
Веда же смотрела на дракона. Она подошла к нему и отряхнула ладонью его рукав. Всеволод посмотрел на рукав, на Веду и по лицу его скользнуло нечто, чрезвычайно похожее на удивление, впрочем, скользнуло так быстро, что заметить этого никто не мог, кроме той, что подошла ещё ближе.
Веда подняла руку и приложила её к губам дракона ладонью, громко сказав:
– Досталось тебе, бедняга?
Она ещё приблизилась, что было почти невозможно. Шанаэль шевельнул усами и, отвернувшись, заговорил с некоторой поспешностью, обращаясь к Гоби. На крыльце ворчала Сари.
Акула обхватила шею дракона другой рукой и привстала на цыпочки, хотя новая обувь в этом отношении менее её утруждала. Руку с его губ она убрала. Глаза дракона сначала выразили вопрос, затем выражение переменилось. Его твёрдый рот дрогнул, и тут Веда, чей нос был близок к носу дракона, чуть отстранилась и сказала одними губами (это называется «проартикулировать») два слова.
Тотчас она отошла, едва не столкнувшись с торопившейся Сари, несшей веник на плече, как винтовку.
Шанаэль глянул через плечо и, убедившись, что диспозиция переменилась на первоначальную, сочувственно улыбнулся дракону. Он кавалерийски кашлянул и спросил:
– Вам понравился Гарама, госпожа?
(– Ничего не понимаю. – Заметила Сари, зашвыривая веник в угол, а совок на предназначенную для того ветку, где он повис, как маленький щит).
– Ну, да. – Заметила Веда.– Я забыла вас поблагодарить за туфли.
