Он хмыкнул.
– Пусть риторический вопрос остаётся таковым и дальше.
Я поджала губы, понимая, что его очень сложно обыграть.
– Да, я сбежала 2 раза, – начала издалека. – Но я же Вам ничего не сделала. Я просто неудачно поиграла с подругой в монетку. И я должна была, как проигравшая, переждать ночь в лесу…
– Заткнись, – потребовал мужчина, слегка потрепав меня. – Сейчас всё это уже не имеет значение.
Я закусила губу, понимая, что в голове крутились только вопросы, которые, видимо, останутся без ответа или того хуже.
Дальше наш путь был полностью обличен в молчание. Когда показалась знакомая опушка, я хотела завыть.
Закинув меня на диван, а Дона – привязав к стулу, мужчина побил его по щекам.
– Просыпайся уже, блять, – жестко сказал. – Время предсмертной речи.
Я нахмурилась, садясь поближе.
Дон явно с трудом приходил в себя. Дровосек, тем временем, достал спички из кармана, зажигая огонь и устремляя взгляд на меня.
– Я пере… переоденусь, – судорожно сказала я, обматывая себя одеялом под формой Дона, пусть и которое было в его крови, а затем – снимая через верх одежду военного.
Мужчина, не разрывая зрительного контакта со мной, поднёс огонь к его одежде, вернее, моей. Я невольно задержала дыхание, видя, что военный ещё даже не оклемался.
– Туши сама – предложил он, отойдя на один метр.
Я, облизав губы, подбежала и начала сбивать огонь формой мужчины, надеясь, что у меня всё получится.
Дон всё равно не просыпался, даже когда горел сам.
– Всё, достаточно – сказал дровосек, отбирая у меня форму и, оставив перекинувшийся огонь на ней, отбросил на пол.
Я надеялась, что он не настолько сумасшедший, чтобы спалить свой же дом, ведь пол был полностью деревянным.
Мужчина также спокойно подошёл к военному, ударив его кулаком так, что вылетело несколько зубов и хрустнула шея. Я закусила до крови язык, чтобы не закричать.
– Пожалуйста, не нужно… – попросила я, но он лишь отмахнулся от меня, как от надоевшей мухи.
Но, к счастью, если можно вообще сказать эту фразу в данном контексте, Дон всё-таки очнулся.
– Теперь ты готов говорить? А, мразота?
Он покачал головой.
– Я уже… всё сказал… утром.
Дровосек сощурился.
– С этих пор многое изменилось. Например, я обнаружил мины по всему лесу. Вы хотите всё здесь взорвать, списав на то, что благодаря какому-то несчастному случаю они активировались, оставаясь ещё со Второй мировой войны. Так?
Он пожал плечами.
– Да, была такая… версия.
Мужчина наклонился к нему.
– То есть, вам уже плевать на невинных жертв в подвале? Среди них есть и ваши люди.
Дон нервно сглотнул.
– Чего не сделаешь… ради цели… ради того, чтобы уничтожить тебя. Даже я рискую жизнью.
Дровосек помолчал, а затем, выпрямившись, кивнул.
– Рискуешь, но не своей, а её, – неожиданно заявил, посмотрев на меня. – Не хочешь признаться, как ты её использовал?
– Разве это важно сейчас?
Мужчина, судя по всему, больно ударил его по ноге, раз Дон закричал так, что у меня буквально заложило в ушах.
– Я хотел и… ей помочь тоже, – начал говорить он. – У неё… был бы ничтожный шанс… спастись, если бы мы побежали… в разные стороны, и ты… бы, в первую… очередь, побежал… бы именно за мной.
Дровосек выдохнул, ударив его ещё раз по тому же месту.
Я обняла себя руками, будто чувствуя эту боль на себе, хоть и мне было очень сложно вообразить масштабы.
– Ладно… ладно, – сдался Дон. – Я использовал её, – помолчал. – На самом деле, я придумал… про первый километр. Этого… не существует. Ты чувствуешь… хорошо те запахи, которые ты… знаешь, на каком бы… расстоянии они… ни были бы.
