– Почему ты выбрала Сиракузский университет? – спросил он. – Я не знаю ни одного человека из Атланты, который бы туда уехал. Кроме тебя.
– А это недостаточная причина? – парировала я.
– Серьезно? – улыбнулся он, и на щеках у него появились ямочки.
– Ну да. Типа того, – я тоже улыбнулась, – к тому же у них отличная школа актерского мастерства.
– А, точно. Ты же из театра. Ты играла в куче пьес в Пейсе, да?
Я кивнула и сказала, что это одна из причин, по которой я выбрала другой университет. Не тот, что брат и сестра.
– Дэниел тобой гордился.
Я опустила взгляд, стараясь не заплакать, и Нолан отвлек меня новыми вопросами:
– Ты хочешь стать актрисой?
Я кивнула.
– Но ты такая застенчивая, – сказал он. Это говорили мне очень многие, узнав, чем я занимаюсь.
– Ничего я не застенчивая. Я просто интроверт, – я начала объяснять разницу. Говорить, что люди меня немного напрягают и я предпочитаю быть одна. – Дэниел тоже был интровертом. Он очень тщательно выбирал, с кем проводить время. С тобой например.
Нолан улыбнулся, и я подумала, что, может быть, он пригласил меня поужинать не из вежливости. Может быть, я тоже его утешала. Помогала ему ощущать связь с Дэниелом.
– А чем еще вы похожи?
Я заколебалась, не понимая, какое время глаголов использовать. Настоящее – из-за меня – или прошедшее – из-за него.
– У меня тоже ОКР. И такой же средний балл, – я улыбнулась, – хотя не стоит сравнивать нейрохирургию с шекспировским театром. Я умная, но он все-таки поумнее.
– Ну, на самом деле предметы, которые ты изучаешь, не определяют твой интеллект.
– Ну да, – сказала я, хотя Дэниел все равно был умнее меня. Умнее всех в нашей семье.
– Между вами двоими больше общего, чем между тобой и Джози.
Я кивнула.
– Да, она, наоборот, экстраверт. Любит потусить. Это забавно. Вообще, я больше похожа на Дэниела, но с ней он больше дружил, – я почувствовала укол ревности, а потом мне стало за это стыдно, – Дэниела тянуло к людям вроде тебя… и нее.
– Неудачникам? – улыбнулся он.
– Счастливым, – я обхватила руками теплую кружку. Мы уже пили кофе. – Веселым. Ты всегда мог его рассмешить.
Нижняя губа у Нолана задрожала.
– Я слышала, как он говорил Софи, что ты будешь шафером у него на свадьбе. Когда-нибудь.
– Он так сказал?
– Да. Но ты же и так это знал.
– Ну да, наверное. Господи, он был лучшим человеком на свете. Всем бы такого друга. Он прикрывал меня… Вытаскивал меня из всякой фигни.
Я слегка улыбнулась, припомнив несколько смешных историй из надгробной речи Нолана. Он рассказывал, каким верным и надежным был Дэниел, а самого себя представил разгильдяем.
– Я не верю, что это он лежал в том ящике, а не я. Господи, вот бы это был я.
Я покачала головой, хотя на самом деле чувствовала то же самое. Если бы умерла я, у моих родителей осталась бы запасная дочь.
В тот день Нолан подвез меня до дома и спросил, нельзя ли ему зайти в комнату Дэниела. Мне стало неудобно. Я еще туда не заходила и знала, что родители делали это только один раз и то вынужденно, чтобы взять одежду для похорон. Но я согласилась, и мы тихо вошли в дом, поднялись наверх и прошли по коридору к закрытой двери. Сердце у меня колотилось. Я повернула ручку и заглянула внутрь.
В комнате было темно, занавески оставались задернуты, и целую секунду я искренне молилась о чуде. Надеялась, что мы обнаружим Дэниела мирно спящим, а все это окажется дурным сном. Но застеленная кровать и ровное покрывало подтвердили наш кошмар.
