У Леньки от радости, что есть где перекантоваться ночью, заколотилось сердце. На кладбище ведь возвращаться опасно, да и холодно уже там.
Воодушевленный, он принялся за работу. Говоря по-честному он не был краснодеревщиком, а для этой работы требовался высококлассный мастер, художник -реставратор, но понимая это Ленька все же взялся – он верил, что научится, справится, сможет не хуже. Невероятный авантюризм и самонадеянность подталкивали его.
В инструментах нашел пеньковую веревочку, с важным видом, под любопытным взглядом Викентьевны, замерил недостающие и сгоревшие у печки половицы, убедившись, что они одинаковые и квадратные, завязал узелки на веревочке, а затем замерил отверстие по центру узора.
– Пошел я, Викентьевна, материал искать, тут особая древесина нужна, как найду, так и вернусь, – отрапортовал Ленька и отправился сам не зная куда…
Он не только не знал, где можно купить нужное дерево, но и денег у него не было совсем, на его покупку. Поэтому он пошел сначала по дворовым помойкам искать, но к его удивлению, там ему не удалось найти нужного, более того, там уже работала мафия бездомных, которые бдительно следили не попадет ли что-то полезное для них в мусор, и сортировали его. Часть попадала на барахолки, а часть использовалась самими бездомными.
Боясь с ними связываться, Ленька пошел искать по парадным, чердакам и подвалам и нашел там много интересного.
Уже в кромешной темноте он принес в квартиру, где его ждала Викентьевна, несколько длинных дубовых досок, которым было не меньше ста лет, еще несколько красивых кусочков темного дерева, разных оттенков, часть дверцы шкафа из массива груши и красивую старинную латунную лампу, настоящее сокровище. Латунная полуобнаженная красавица держала патрон лампочки и ее обвивал нескромный плющ – залюбуешься, такого чуда он не видел никогда.
Хоть Ленька и не был краснодеревщиком, но понимал, что дерево нужно брать старое, высохшее, тогда оно не будет коробиться и усыхать, к дереву Ленька относился с уважением, берег и любовался каждым кусочком.
– Леонтий, иди, поешь. Ты хорошо потрудился. Время позднее, пора ужинать и спать. Сейчас тебе накрою и пойду, я тут рядом живу, в соседней парадной, только вход со двора, – скороговоркой бормотала Викентьевна и включила верхний свет, одна тусклая лампочка в огромной хрустальной люстре слабо осветила гостиную. На высокую, грубо сколоченную табуретку она положила льняное полотенце с двумя синими полосками по краю и аппетитно разложила кусочки хлеба, нарезанную солонину, кусок черствого пирога и соленый огурец.
Это было настоящее пиршество! Даже дома не всегда он уходил сытым от стола, только осенью и до середины зимы еще что-то оставалось, а потом приходилось подтянуть пояса. Вручали остатки сала, сушеные грибы и рыба.
– Красота! Спасибо! – Ленька придвинул табуретку к тюфяку и удобно расположившись, начал есть.
– Водки нет! Не велено давать, – строго сказала Викентьевна, – Замкни дверь за мной, пойду. Завтра приду. А как Осип Сергеевич завтра, не знаю, – Ленька увидел как она, неуверенно спускалась по лестнице, одной рукой держась за перила, а в другой несла старенькую корзинку с вязаньем, времени она не теряла. Он захлопнул дверь и закрыл ее на задвижку изнутри и накинул на петлю огромный крюк. Вот делали же замки! Как в сейфе.
Ленька вернулся к своему пиршеству и к своим мыслям. Но они имели сейчас совсем другой, чем вчера, оптимистический окрас. С наслаждением откусывая сладкий пирог, Ленька представлял себе своих друзей по несчастью, как они там? Нашли ли убежище?
