Прибежище - страница 14

Все веселье и оптимизм постепенно слетали с него, как шелуха, и осталась только гнетущая тяжесть на сердце.

Итак, ты будешь теперь ежедневно видеться с той, глядя на которую только и вспоминаешь темный чулан и происходившее в нем. С той, с которой тебе приходится делать усилие над собой, просто чтобы ответить ей что-то вразумительное… И не вспоминать прошлое.

Чем же это все обернется для него и для нее? Его мучили мрачные предчувствия, которые он всю дорогу до дома пытался отогнать. Он ведь всего лишь предложил ей помощь, ничем плохим это кончиться не может.

12

Люба же была так воодушевлена и обрадована открывшейся перспективой, что до улицы Тучек долетела словно на крыльях. Найти работу, да еще творческую, по своей, так сказать, специальности – и связанную с детьми! Она и не надеялась, и не думала…

Хотя денег у нее оставалось немного, она все же зашла в магазин и купила коробку шоколадных конфет. Приютский режим питания, при котором на сладкое давали компот или несъедобные, похожие вкусом на мыло шоколадки, навсегда изменил ее предпочтения – сладкое она предпочитала любой другой еде, словно восполняя себе его нехватку.

Забравшись на свой чердак, она устроилась на кровати и набила рот конфетами. Дома никого не было, хозяин торговал внизу, в своей лавке. Перед завтрашним выступлением надо хорошенько настроиться, подумать… Володя сказал приходить в парк пораньше – чтобы порепетировать, подготовиться.

Расправившись с конфетами, она достала из сумки фотографию, на которой были запечатлены они с братом в детстве.

На фотографии были два радостных ребенка – они слегка заговорщически улыбались, глядя в камеру и тесно прижавшись друг к другу, как это часто бывает у дружных между собой детей. Мальчик высокий, темноволосый, с красивыми, хоть и резковатыми чертами лица, улыбающийся. У него не хватало одного зуба, который как раз тогда, в день перед фотографированием вывалился… Девочка поменьше – она по возрасту была младше – с длинными волосами, широким обручем на голове, с более спокойным, чем у него, но тоже счастливым выражением лица.

У нее была привычка подолгу сидеть с этой фотографией в руке – если везло с настроением и оно было достаточно спокойным и мечтательным, со временем она словно «уходила» в это фото, окуналась в него и в некотором роде жила в нем. Впрочем, это всегда заканчивалось разочарованием, потому что впечатление от фотографии, точно так же как ее диафильм с улыбающимися родителями, начинало снашиваться, стираться…

Вспомнив внезапно про свой обман в разговоре с Владимиром, она густо покраснела.

Конечно, она сказала неправду. Люба просто не смогла сообщить ему, что ее родители умерли, что ее брата уже два года как тоже нет в живых, а она сама выросла в приюте. А уж о том, что было в приюте – и подавно не могла и не сможет сказать… Это было ее самой отвратительной тайной, на которую она смотрела сквозь щели между пальцами, как на фильм ужасов, который хочешь, но боишься смотреть.

Обманывать нехорошо, но говорить такую правду – еще хуже. Тот, кто придумал заповедь «Не лги», явно не учел всех возможных ситуаций…

13

Волнуясь, она подошла в парк к назначенному времени и увидела, что Владимир уже надевает костюм – тот же самый, который был на нем в первую их встречу.

Она затормозила, сама не зная, почему.

Кого он ей напомнил в этот момент?

Промелькнуло и исчезло… И так все время. Что же с ее памятью?..