– Она уже спустилась. – Действительно, меньше всего его голос похож на детский.
Это удивляет не только Сверра – северянка напряжённо сводит брови.
– Повтори-ка, – наклоняется она.
– Она уже спустилась. – В этот раз Савитар звучит, как и полагается молодняку его лет.
– Идиотизм. Она только что была здесь. Ладно. – Северянка натянуто улыбается Сверру, подхватывает малышку на руки, а подростку велит держаться у неё на глазах.
Троица аккуратно встраивается в поток, тянущийся в сторону лестницы, а Сверр безучастно провожает их взглядом. Северянин вытягивается на полу во весь рост. Свет вокруг тает. Возвращаются редкие всполохи. Холод металла помогает привести мысли в порядок. Немного помешкав, Сверр пытается восстановить канал интеграции, прорисовывая знакомый образ в голове, но из этого выходит немного больше, чем ничего.
Воспоминания вспыхивают и гаснут в сознании. Всё произошедшее кажется какой-то циничной шуткой воображения. Сеф правда спрыгнула с Башни или всё это порождение его сознания? Сверр закрывает глаза и решает начать спуск через пару часов: ему впервые в жизни хочется остаться в одиночестве. Впервые в жизни он готов встретить спускающуюся Тьму, полагаясь только на самого себя.
Эпизод четвёртый. Дозволение
День склоняется перед закатом. Солнце опасливо скользит последними лучами по эфоратским стенам, разбрасывая блики от витражных окон по Амфитеатру. Раасул перебирает подушечками пальцев по столу, не отрывая взгляда от разноцветных узоров.
Очередное совещание затягивается. Старшие эфоры спорят между собой, то нервно жестикулируя, то перебивая друг друга, то буквально переходя на крик. Некоторые из них умудряются с ногами забираться на мастер-стол и декламировать прямо оттуда. Такое поведение на собраниях стало нормой после усиления влияния аккретов на Трёх Континентах. Если сначала чрезмерная эмоциональность Высших шокировала Раасула как нечто неприемлемое, то через некоторое время он просто привык. Не то чтобы он осуждает мастеров, но их поведение никак не вяжется в его голове с Постулатами Истины.
Дискуссия в Амфитеатре разгорается всё сильнее, а Раасул сосредоточен на своём отчёте: перепроверяет данные и перечитывает текст, стараясь предугадать все возможные вопросы и продумать ответы. Вдруг его командировали в такую даль, потому что готовят к повышению? Кто-то легонько треплет Раасула по плечу.
– Всё в силе? – Голос принадлежит Амину, слишком благодушному и весёлому для эфора, но усердно практикующему, несмотря на такие дефекты характера.
– Отвлекаешь. – Раасул как бы невзначай прикрывает отчёт тяжёлыми тканями рукава.
– Держишь ответ перед Высшими?
– Пятый постулат, – раздражённо бормочет Раасул через плечо.
Безусловно, Амин из тех, с кем приятно вести диалог, но точно не во время собрания и точно не по поводу заданий Высшего Эфората.
– Думаешь, что ткани вот-вот покроют и твою голову? Все уже обсудили, кого отправляли за границу круга и кому удалось вернуться. – Амин переходит на шёпот, заметив раздражённые взгляды эфоров поблизости и абсолютно игнорируя намёк на нарушаемый им постулат. – Ты напряжён. Обстановка там не из приятных? Надеюсь, придёшь до того, как тебя укутают и мне больше не позволено будет знать, под какой из тряпок прячется мой друг.
– Расписание забито, Амин’эн, весомыми поручениями. Весомой воли. – И мускул не дёргается на лице Раасула.
