Молчание Андрея Палыча становилось черной дырой.
– Обличать и пальцем тыкать на публике и сортировать по тегу – вот этот предатель, этот эмигрировал как только, так сразу – и в ус не дует. А это доказанный гей, а это казачки засланные, а это плохо, а вот это хорошо – это все не моя задача. Вот смотрите, Андрей Палыч. Пишет какой-нибудь наш «инженер человеческих душ»: мол, товарищ Артист – вы же сын советского генерала и что же вы кривляетесь в Израиле, а как же память, а предки, а Родина?! А вы, товарищ Юморист, ваша бабушка была великой советской актрисой, а вы все издеваетесь над Совком и номенклатурой? Не стыдно вам лицемерить?! Ваш статус, ваш клан как раз из Совка и растет! Шуты ведь при троне должны оставаться, царю зеркало правды подносить, а не деру давать…
– Святослав, вы уже юродствуете! Я не понимаю, куда вы…
– Так я объясняю! Понимаете, Андрей Палыч, жалом водить среди народонаселения, тыкать пальцем в людей, делить на этих и других – для этого есть трибуны в ток-шоу. Блогеры. «Телеги» больших русских писателей. Ну и пусть ведут там свои летописи пидорасов, пусть решают между собой, кому и как командовать мировоззрением. Как только заговорил об этом – все! Ты не человек, ты – поза. Мне сейчас противно, что я сам, получается, пальцем тыкаю. Я-то знаю, мне приходится поневоле следить за ними. Я же их фоткаю от имени Гильдии на писательских встречах…
– А я про вас совсем иначе думал, – бесцветно произнес Андрей Палыч.
– А я вам напомню вашего Галича. Вы ж его нам у костра сами пели в Комарове. «Не бойтесь мора и глада. А бойтесь единственно только того, Кто скажет: "Я знаю, как надо!.." Он пройдет по земле железом И затопит ее в крови…»
– Святослав!
– Работа у них, допустим, востребованная, – не утихал Свят, прохожие оборачивались. – Они там гордость нации возвращают, президента приветствуют через «аве цезарь» от сердца к звездам. Но я с людьми так поступать не хочу. Тыкать не хочу – хочу вверх. Голову вверх держать, а если и ходить среди людей, то сквозь поверхность смотреть. Я лучше идеи буду оценивать, технику изучать, в природе я быть хочу. Технически сделаю все, что надо по части фотографии, – твердо сказал Свят, – технически я же остаюсь законопослушным гражданином, возможно, с мелкими недочетами. Но в душе я пацифист и заодно со всеми нормальными людьми, которые хотят просто жить и делом заниматься. Конечно, как Алексенко я передергивать с символикой не буду, но в душе у меня полный порядок.
«И я себе сегодня пацифик на аватарку прилепил. Герой, блин».
– Святослав, я с вами сейчас попрощаюсь. А если мы вдруг снова поговорим, то это совсем другой разговор будет, до свидания.
«Вот и конец истории», – подумал Свят.
Гудки, конец.
Как-то глупо все вышло…
Поганое чувство распылилось в груди: будто по ходу разговора Свят незаметно для себя шагнул куда-то в сторону, не осознавая. И продолжает идти. Вроде бы та же рутинная дорога под ногами, три улицы, два светофора, но ноги его раздвоились, их четыре, он типа кентавр и, помимо проспекта Энгельса, бежит еще смутным безумным зверем без роду-племени по скрытой дороге в совсем другое место… И коли сам он себе цели не видит, то ему точно найдут применение…
Болезненно заныло в груди, как бывает в редкой ситуации в жизни. Знаешь, что за этим поворотом, за этой дверью находится то, что видеть не нужно. Быть там не нужно. Шестым чувством назови, интуицией, астральной интервенцией – просто знаешь: туда не стоит. Не «нельзя», потому что кто ж запрещает? Где знаки? Даже, наоборот, любопытно… а все-таки не надо. Пусть белый день на дворе, солнце неопределенно наверху, асфальт скользок да ровен, ветерок дует, люди неподалеку, и самое главное – на случай любых неожиданностей – айфон заряжен до ста.
