Приходские повести: рассказы о духовной жизни - страница 13

На остановке «Семхоз» монах вышел. Молодой господин, видимо, разбередив душу воспоминаниями, сел, уронив голову на руки. И тут:

– Не скажете, который час?

Напротив господина оказался мальчонка, будто дремавший на сидении в конце вагона. С уходом монаха перебрался к господину под крыло.

– Скажу. А ты кто?

– Послушник Стефан!

Стеша насторожилась: это не по ее ли душу: Стефан?

– Подслушник ты, а не послушник!

Оказалось, действительно послушник. Бедного монастыря, связанного с Лаврой хозяйственными узами и не так далеко от нее расположенного.

Ехал Стефан с похорон последней своей бабушки.

Из разговора Стеша поняла, что молодой господин – священник.

Мальчонка уловил чутким ухом, кто его сосед, и вот пришел, так сказать, под благословение. Почувствовал своих. Мать у Стефана тяжело пила и сыном не занималась. Стефан, хоть и домашний беспризорник, маму любил. Делал все, что мог – единственный мужчина в семье. Однако любил бродить по свету. Знали Стефана всюду и все. Лаврские Владыки, афонские монахи, живущие на подворье в Москве, настоятели храмов, монахини в Дивеево – со всеми общий язык нашел. Жил Стефан на окраине, в Бутово. Года не прошло, а у него умерли несколько родственников. Пятнадцатилетний Стефан оказался наследником квартиры и двух загородных домов «на стране далече» – в другой республике. Оформление документов занимало массу времени, и Стефан, который еще умудрялся как-то исполнять обязанности пономаря, школу совсем забросил.

– Как же вы быстро теперь взрослеете, мальчишки! – сокрушался отец Антоний. – Оттого, думаю, что вокруг так много стало грязи.

Алексий, человек Божий. Православная икона

Стеша, наконец, не выдержала и подсела к говорящим. Отец Антоний метнул строгий взор и предупредительно сказал:

– Чего вам, матушка?

– Да не матушка я! – сказала Стеша. – Я прихожанка такого-то храма. Отца Игнатия знаете, наверно?

Отец Антоний вспыхнул:

– Он у нас лекции читал! Мы думали, глупости говорит. О некоторых ошибках. Потом оказалось – все, что говорил, верно.

Стефан не отводил глаз и слушал, боясь пропустить даже слово. Видимо, тоже любил неофициальную обстановку. В своем кругу.

В Мытищах отцу Антонию выходить. Стеша, чувствуя какое-то особенное веление, все думала, что же подарить ему. В сумке – только бумажные иконки. Хранимые в документе, как некое свидетельство. Божия Матерь «Взыскание Погибших» и Алексий, Человек Божий. Поначалу хотела подарить «Взыскание», но не смогла. Образ для нее связан был с отцом Игнатием. Казалось бы, подарила образ Алексия, Человека Божия из меркантильных соображений: в храме частенько раздавали такие же. Но отец Антоний вздрогнул, увидев образ: при храме, где он служил, окормлялись беспризорники, вроде Стефана. Святой Алексий, Человек Божий, покровительствует беспризорным и нищим.

И тут со Стешей произошло удивительное – словно бы и не произошло. Ей почудились колокольный звон, вонзающиеся в небо хоругви и особенно одна – темно-зеленая, с вышитым образом Алексия, Человека Божия. Та же, что в храме. Стеша увидела Великую Субботу, пасхальную ночь. Великая Суббота приходилась в этом году как раз на тридцатое марта. Но вот в какую дальнюю страну собрался неприкаянный тезка Стефан?

Стеша не могла понять, чем девушка в голубом привлекает ее внимание. Не слишком высокая, темноволосая, смуглая, с крупными, слегка прищуренными светлыми глазами. Довольно плотная, круглая, но стройная. В движениях заметна была порывистость. Стеша, длинная, хрупкая, русалочьего вида, даже завидовала ей – по-хорошему, благожелательной завистью. Как-то услышала, что зовут девушку Елизавета. Вета. И что она недавно вышла замуж.