И дело не только в моей способности распознавать ложь — я тридцать четыре года прослужил при дворе Верховной Жрицы, а в том, что Зои её плохо скрывала.
Утешает только то, что она так нелепо прокололась в причине своего «просветления». В остальном же Зои была совершенно искренна.
Это сбивало столку. Заставляло прокручивать каждую деталь нашей встречи. Хотелось узнать, что же на неё так повлияло.
— Очередная загадка, которую мне нужно разгадать?! — смерил взглядом статую первородной богини. На мгновенье показалось, что она смеётся надо мной: настолько счастливая у неё улыбка, что я чуть не поверил в игру своего воображения.
Краем уха услышал, что ко мне кто-то приближается. И через пару стремительных шагов, рассекающих пространство, будто клинок, — узнал их хозяина.
— Я не верю ей, — тяжело дыша, сказал Долос.
— Кому, богине? — я всё ещё смотрел на статую, утопающую в зелени и красках сада.
— Зои, конечно же! Не верится, что наша жёнушка решила сохранить брак, — он сложил руки на груди. — Что-то здесь не так…
— Ты прав, — кивнул, заводя руки за спину, — столь резкие перемены вызывают подозрения.
— Даже её запах изменился, — оборотень потёр подбородок от раздумий.
— По крайней мере, от неё стало приятно пахнуть, — ухмыльнулся, вспоминая лёгкий и ненавязчивый аромат, который исходил от невесты. Мне он даже понравился.
— Я тоже это заметил, — сказал Аморг, выходя из-за поворота. — И дело не в духах, а в её истинном запахе, — последнюю фразу дракон и оборотень проговорили одновременно.
На некоторое время мы умолкли, пребывая каждый в своих мыслях.
Тишину разорвали шаркающие шаги Медея. Не припомню, чтобы он был так неаккуратен в своих движениях. Бывший воин «Рассвета»[2] ещё никогда не был настолько шумным.
Я взглянул на эльфа, отмечая, что его вид хуже некуда: он похож на восставшего мертвеца. Но не стал ни о чём расспрашивать, поскольку и сам знаю ответ.
Я уважаю Медея по двум причинам. Во-первых, он грамотно ведёт большую часть дел Коралловых Хребтов. Во-вторых, он справедливый и бескорыстный эльф, каких поискать. Большинство его собратьев славятся изворотливостью и желанием извлечь выгоду из любого дела. Забавно, что их не пугает даже лицо Мирты, настолько сильно алчность проникала в их нутро. За всю свою службу при дворце мне довелось немало казнить таких рукой Верховной Жрицы.
Кроме того, я ценю жертву, которую Медей отдаёт ради того, чтобы сохранить хоть какую-то иллюзию спокойствия в нашем доме. Его внешний вид тому доказательство. Он не раз спасал невесту. Сглаживал все острые углы, возникающие в наших взаимоотношениях. И всегда держал нейтралитет. А уже после, когда всех выслушивал, принимал взвешенное решение.
Хвала первородным, ни одно из принятых им решений ещё не подвело нас. Даже я, участвующий когда-то в интригах и хитросплетениях дворца, иногда прислушиваюсь к нему.
— Смотрю, не только я заметил перемены в нашей невесте, — эльф криво улыбнулся, оглядывая наше неофициальное собрание.
— Паршиво выглядишь, — отметил Долос, уступая ему место у статуи Мейлиты.
— Не хуже, чем ты, — вернул ему подколку Медей.
Побратимы рассмеялись. Но, несмотря на лёгкость в голосах, вокруг нас всё ещё витало напряжение.
— Как думаете, — начал Аморг, — причина в первородной богине, решившей вмешаться в дела нашей семьи?
— Мейлит всегда оставляет всё на волю судьбы, — отметил Медей. — Это странно даже для неё.
