Глава 4. В погоне за бешеной коровой
Колеса уныло скрипели. Дорога, серо-коричневая полоса утоптанной пыли, все тянулась и тянулась, вихляя как змеиный след. Колесо подпрыгнуло на торчащем посреди дороги камне и тут же завалилось в выбоину.
– Черт бы побрал эту проклятую телегу, и эту дорогу, и…
– Машенька! Ради бога, не ругайтесь так страшно, вы же дама! – Греза Павловна тряпочкой повисла на ремне безопасности.
На заднем сиденье повалившиеся друг на друга Мурка, Кисонька и Нюрочка распутывали руки-ноги. Мама, пофыркивая, как разозленный еж, ткнула пальцем в кнопку GPS-навигатора.
– Населенные пункты поблизости отсутствуют. – в невозмутимом голосе навигатора, казалось, промелькнуло злорадство.
– Никуда! – мама стукнула кулаком по рулю. – Этим летом мы не можем поехать вообще никуда! Мы обречены!
– Ой, так еще страшнее, чем когда вы ругаетесь. – Греза Павловна с трудом выпрямилась.
Мама рванула заклинившую дверцу, выбралась из задравшего капот «Мерседеса» и растерянно огляделась. Впереди была грунтовка – и лес. Сзади тоже был лес, а грунтовки не было, она пряталась за поворотом, тем самым, за которым подлый навигатор обещал вожделенную цель… а потом взял свои слова обратно!
Мама выхватила из бардачка карту и с размаху шлепнула ее на машину:
– Ну и где это «место встречи»? Острополь здесь, Йосиповка… Сербиновка… – Мама пристроила рядом распечатку с описанием дороги и водила по немй ногтем. – Поломанный столб был?
Мурка с Кисонькой кивнули – очень нерешительно, потому что поломанный столб был не один. На уходящей от основной трассы слабо-асфальтированной дороге поломанных столбов оказалось много. И возле каждого они останавливались, проверяя, нет ли рядом «ответвления, слегка заросшего деревьями». И возле каждого очередного столба, естественно, все больше зверели. Наконец ответвления нашлись – причем сразу два, по обеим сторонам дороги и ведущие в разные стороны! Возле них пассажиры долго медитировали, пытаясь понять какое же из них «слегка заросшее». На первый взгляд (на второй тоже) оба были сильно заросшие и даже заросшие почти совсем.
– Но бетонные же плиты были! – вскричала Марья Алексеевна. – Здесь же ясно написано – «вымощенная бетонными плитами»!
– Плиты были, – подтвердила Кисонька. Потому что метров через пятьдесят плиты кончились, сменившись вот этой грунтовкой имени великого японского дорогостроителя Тоямы Токанавы.
Мама негромко, но явственно зарычала. Кисонька схватилась за мобилку:
– Есть покрытие! – радостно закричала она и тут же нажала номер.
– Да? – откликнулся молодой женский и при этом явно заспанный голос.
– Ура-а-аа! –обозначив губами беззвучный восторженный вопль, Кисонька затарахтела в мобилку: – Здравствуйте, как хорошо, что вы, наконец, ответили! Прошу прощения, но мы тут заблудились и теперь никак не можем до вас добраться!
– Прощаю. – сквозь зевок откликнулась девушка и… отключилась, послышались короткие гудки.
Кисонька отняла трубку от уха и уставилась на экран – словно не могла поверить своим ушам и теперь перепроверяла глазами.
– Дай! – мама выхватила у нее мобилку и надавила на сенсорный экран с такой яростью, что бедняга телефон аж дернулся.
– Что вы себе позволяете? – в лучших традициях Грезы Павловны холодно поинтересовалась она, когда голос возник в трубке снова.
