Приключение жизни Виктора Ивановича Мочульского, описанное им самим - страница 23

На следующий день всё повторилось вновь, но припадок наступил уже в начале ужина. Я остался за столом, однако вскоре кузина позвала меня к себе. Когда я пришёл, судороги уже почти прошли, и у больной был только озноб. Она попросила положить ей руку на лоб, что облегчало её страдания. Я сделал это и спросил её, что она чувствует. «Я становлюсь более сильной», – последовало в ответ. «Что же укрепляет тебя?» – «Материя, которая течёт от тебя ко мне» – «Что же это за материя?» Она долго не могла подобрать слова, но, наконец, сказала: «Магнетическая материя, но это слово мне не нравится», – «Откуда же исходит материя?» – «Из крови», – «А нервы?» – «Они лишь посредники, которые собраны в кончиках пальцев. Через них течёт материя», – «Почему тебе нужна эта материя?» – «Потому я пролила или потеряла её из-за невежества врачей и из-за неправильного обращения со мной окружающих» – «Как передается тебе эта материя?» – «Лучше всего – при поглаживании, таком, будто приклеивают пластырь». Конечно, речь шла о магнетизме рук. После вышеописанного поглаживания она ослабла и сказала, что ответы на вопросы её утомляют. Она заснула немного раньше, чем прошлым вечером, а когда проснулась, вновь не могла понять, зачем я сижу рядом с ней.

Каждый вечер кузина впадала в свой странный сон, который всё удлинялся, в то время как судороги длились короче. И каждый раз я должен был приходить к ней, когда же я запаздывал или уходил, она начинала беспокоиться, и это беспокойство могло довести даже до конвульсий. В обыкновенном состоянии она совершенно не помнила того, что происходило с ней в сомнамбулическом сне, и не отмечала даже, что проспала больше обычного. Однажды я спросил сомнамбулу: «Какой болезнью ты страдаешь?» – «Душевной болезнью», – «Отчего же она случилась?» – «Из-за неверного воспитания в детстве, когда все потакали моим желаниям. Уже в 12 лет я стала лунатиком и часто вскакивала во сне. Затем пришли врачи. Они пускали мне кровь, вместе с которой уходила и материя, что только усугубляло мою болезнь. Другие давали мне опиум и хинин, что мешало кровообращению и вело к истощению», – «Можешь ли ты выздороветь?», – «Ещё не знаю, не могу сказать», – «Почему же?» – «Потому что я ещё не в состоянии об этом сказать». Она очень ослабела, и я не повторил своего вопроса.

С приближением сна её речь стала более беглой, и она начала говорить сама с собой. Однако я опасался спрашивать её вновь, потому что она сказала, что ответы причиняют ей головную боль.

Через несколько дней я вновь задал ей вопрос: «Можешь ли ты выздороветь?» – «Да», – «С помощью чего?» – «С твоей помощью», – «Но почему именно я?» – «Потому что ты укрепляешь меня своей материей и помогаешь мне жить. Если бы ты не приехал, я умерла бы через три месяца.» Я дал девушке кольцо и сказал, что если она хочет, я женюсь на ней, как только она выздоровеет. «Если у меня сейчас будет сын, и ему передастся моя болезнь, я сойду с ума и более не смогу жить. Но, конечно, я могу устроить всё так, что мой… сон (она не хотела произносить слово «магнетический») совпадёт с обык новенным», – «Но что для этого надо сделать?» – «Отвезти меня в Петербург и там магнетизировать. Тогда я скажу, что стоит сделать дальше. Прямо здесь всё это совершить невозможно, потому что люди ничего не понимают в моей болезни».

В другой раз, когда она, как обычно вела разговор с некими невидимыми существами, что, кстати, совсем не походило на бормотание бредящего человека, больного горячкой, я отошёл в другую комнату, чтобы занести кое-что в свою записную книжку. Но только лишь я начертил несколько слов, она стала громко произносить их, хотя и не имела никакой возможности видеть написанное. Поражённый, я вошёл в её спальню, и она спросила меня: «Зачем ты пишешь? Это глупо – люди всё равно не поверят тебе. Такова их природа: если человек своими глазами увидел нечто сверхъестественное, вскоре он начнёт сомневаться в этом».