– И вот еще, милое дитя! Должен заметить, у вас восхитительное жилище. Порядок, чистота, простор и, что особенно чудесно, много света.
– Не то, что у нас… в катакомбах… – буркнула Тия.
Матиас в ответ только подмигнул своей дочери.
– Все будет хорошо, доченька! – он крутанулся вокруг своей оси. – Когда столько света, я прямо чувствую прилив разнообразных сил и всевозможных возможностей. Правда, красиво звучит: Всевозможные возможности! А еще лучше: Разные разнообразности!
Папа Мэт, придерживая цилиндр, опять подпрыгнул, сгруппировался, крутанулся в воздухе через голову и, опустившись на колено, галантно поклонился. Тия разразилась аплодисментами.
– Или даже так: Разновозможные всеобразности! – Матиас широко улыбнулся Даше. – Возьму-ка я сегодня в Стадиуме дорожку поэзии!
Импровизированное цирковое выступление Матиаса и его обходительность обезоружили и отвлекли Дашу. Девочка почувствовала, как тепло и янтарный свет разлились по ее телу и от обиды не осталось и следа. Она рассеялась вместе с серым упрямством, как дымка над морем, и Даша снова стала вежливой, покладистой и воспитанной.
– А где вы живете? – как можно вежливее спросила Даша. Ей хотелось загладить впечатление, оставленное ее несносным гневом, который, конечно же, не укрылся от глаз внимательного Матиаса.
– Мы?.. – неопределенно переспросил древлин, откашлялся и поправил шляпу. – Мы живем… – но, запнувшись на полуслове, он перевел взгляд в окно, будто его внимание привлекло нечто неожиданное и сверхинтересное.
– Уй! – шутливо возмутилась Тия. – Да ладно тебе, пап! Чего ты изображаешь?
Папа- древлин смутился и начал, преувеличенно кряхтя, обувать кеды.
– Ничего не изображаю… – ворчал он, – показалось просто!
Тия звонко рассмеялась.
– Знаю я твои «показалось»! Не случится ничего страшного, если сказать, где мы живем.
– Это конечно… – Матиас, не отрывая глаз, очень сосредоточенно складывал шнурок в бантик, – это разумеется… ничего страш…
– В бункере мы живем! – не дождавшись ответа, выпалила неугомонная гостья.
– Ну, не то, чтобы в бункере… – Матиас взялся за другой шнурок.
– Да в бункере! В бункере! – не унималась малышка. – В катакомбах!
– В катакомбах? – от любопытства у Даши перехватило дыхание.
– Ну, что ты такое говоришь, доченька? – возмутился папа Мэт. – Даш и правда поверит, что мы живем в бункере.
– Уй, скажите пожалуйста, а где мы живем? Как это называется?
– Это называется… – начал объяснять Матиас.
– Подземелье это называется! – отрезала Тия и закатилась от хохота.
Матиас закончил завязывать шнурки, выпрямился, бросил на дочь сердитый взгляд и покачал головой. Но малышка так заразительно хохотала, что ее отец не выдержал и тоже засмеялся. Только Даша переводила взгляд с дочери на отца и обратно, напряженно обдумывая посетившую ее мысль. Она даже сжала ладошки и нахмурила брови, собираясь с силами, чтобы спросить древлинов. И вот, когда Матиас стал смеяться немного тише, а Тия переводила дух для следующей волны смеха, Даша решилась:
– А я могу попасть к вам?
Матиас сразу стал серьезным, Тия же закашлялась, словно поперхнулась смешинкой.
– Кхе-кхе, зачкхем, кхе… – борясь с кашлем, спросила малышка.
– Интересно! – потупив взгляд, ответила Даша, чувствую, что задала неудобный вопрос.
Матиас посерьезнел еще больше и задумчиво потирал подбородок правой рукой, как будто искал там бороду.
– Чего там интересного? – наконец, отдышавшись, поинтересовалась Тия. – Сырые стены и пыльные коридоры…
