– Ох, Михалыч, – покрутил головой старший Борис, – и везде-то ты успеваешь…
– А чё мне успевать-то, – раскрывая термосы и режа хлеб, бубнил Иван Михайлович, – бабы они везде обходительность и ласку любят. Я-то тут ни при чём, – и, подняв палец над головой, провозгласил: – Природа! Понимать надо…
Мужики захохотали, но от предложения Ивана Михайловича перекусить никто не отказался. В другом термосе, что поменьше, был чай. Он, конечно, немного приостыл, но был сладкий и терпкий.
После еды двигаться вообще расхотелось.
Мальчишки развалились на нарах и даже начали засыпать, хоть лежать на них было очень жестко.
Но, не тут-то было. Иван Михайлович скомандовал:
– Подъем! Неча разлягаться! Пора и в путь.
Ох, как Лёньке не хотелось вставать с гнездышка, которое он устроил себе на нарах, но ослушаться приказа он не мог.
Через полчаса бригада вновь выдвинулась в путь. Стало ещё жарче, но после отдыха и чая двигалось намного легче.
К вечеру добрались до заимки.
Оказался, что это был домик из катанных бревен с покатой крышей, одним окном и крепкой дверью. Он стоял на высоком берегу Дубакита и с него хорошо просматривался противоположный пологий берег с густым сосновым лесом и изгиб реки, за которым виднелись высокие сопки.
Вокруг заимки росли только толстые осины, да множество берез, а перед входом в неё была небольшая полянка, в середине которой в землю был врыт грубо отесанный стол со скамьей и местом для костра. К стене заимки была привалена небольшая поленница дров.
Войдя в дом, Лёнька с интересом осмотрелся.
В глаза первым делом бросились нары, которые были установлены от стены до стены напротив входа. Сверху на них были уложены обычные березовые стволы. Стволы были только слегка обструганы топором.
Лёнька представил себе, что если лечь спать на эти стволы, то все ребра за ночь переломаются. Даже через спальник сучки в них будут впиваться в тело.
Иван Михайлович, как и на прежней стоянке, первым делом распряг Рыжуху и задал ей корма, а затем и сам зашел в дом.
Оглядевшись, и посмотрев на сидящих Борисов, он тут же предложил:
– Мужики, на прошлой неделе я себе на этой лежанке чуть ли не все рёбра переломал. Давайте, пока сегодня есть время, и нет работы, приведем в порядок лежанку, а то потом будет некогда.
– Без проблем, – старший Борис тут же встал с нар и принялся их разбирать.
Борисы с Иваном Михалычем начали тесать топорами снятые березовые стволы, а мальчишек послали драть кору с осин, чтобы потом постелить её на нары.
– Вы, парни, – обратился к ним Иван Михайлович, – не мешайтесь тут под ногами. Здесь и так места мало. Вон там, – он указал куда-то в пространство, – найдёте осины. Витька знает, какие. Я ему в прошлый раз показывал. Выберете, что потолще и обдерите с них кору. Смотрите только, – предупредил он, – всю кору с дерева не дерите, а только часть, да и то, чтобы она меньше половины ствола была.
– Чего это так? – не понял Лёнька.
– А ты чё, варвар что ли какой? – посмотрел на него недовольно Иван Михайлович. – Думай своей головой, – он постучал костяшками пальцев по Лёнькиному лбу. – Сдерёшь ты всю кору, а чем дерево-то питаться будет? Загибнет дерево-то. О других людях думать надо, которые после тебя придут. Понял?
– Понял, – недовольно подтвердил Лёнька, потирая лоб.
– Ну, а если понял, то давай, идите и надерите коры на нары, – махнул рукой на выход Михалыч.
