Сопровождающие подвели их к подножию широкой лестницы, ведущей ввысь, туда, куда страшно было поднять глаза – к величественному трону из черного мрамора с рисунком из прожилок чистого золота – и оставили одних, маленьких и растерянных.
– Приветствую вас, чужеземцы, – раздался голос, от которого сердце Фреи вдруг превратилось в воск, забыв, как биться. – Мне сказали, что вы принесли вещь, потерянную мною когда-то.
Фрея, дрожа, достала из ножен перо.
– Да, ваше величество, – прошептала она.
– Людей-орлов осталось мало, – печально продолжал голос, а сердечко Фреи продолжало плавиться, как кусок золота в кузнечном огне. – И мы бережем каждое перышко, случайно выпавшее или потерянное в битве.
Король говорил, спускаясь по лестнице из тени к свету. В наброшенной на плечи шубе из странного длинного меха, схожего с оперением птицы, его фигура казалась огромной. Он остановился на последней ступеньке прямо перед девушкой.
– Да, это мое перо… – задумчиво сказал он, и бархатный голос прозвучал совсем близко. Сердце забилось где-то в горле и щеки вспыхнули румянцем. – Давно это было. Тогда я почти три месяца не мог летать, – продолжал король. – Пока не выросло новое. Тяжелая была битва, хорошо, что последняя.
Фрея от удивления подняла голову и посмотрела в глаза короля горных орлов. Снова на нее опрокинулось небо, будто она выпала из окна самой высокой башни, но не упала, а полетела прямо к солнцу, которое сейчас бережно рисовало его портрет. Одним золотым лучом оно охватило высокий лоб, приподнятую бровь, прямой нос, крепкие скулы, твердые губы, позолотило короткую бороду и запуталось в волнах каштановых волос, спадающих на плечи короля…
Мур едва успел подхватить падающую без чувств хозяйку и уложить ее на ковер. По приказу его величества слуги бережно унесли девушку в комнату для гостей, а король повернулся к Муру.
– Она что-то сказала, – уверенно и требовательно произнес он. – Перед тем, как потерять сознание. Что это было?
Мур вздохнул.
– Она сказала «не тот», ваше величество. Это долго объяснять.
Суровые брови сошлись на переносице.
– В данный момент я никуда не спешу, господин кот.
Фрея очнулась в светлой комнате с раскрытым окном, ветер трепал легкую занавеску, и лучи заходящего солнца рисовали на противоположной стене яркий прямоугольник с ушастой тенью, примостившейся на подоконнике.
– Мур?
Кот спрыгнул с окна.
– Уже почти вечер. Я думал, ты не проснешься до завтра.
Девушка села и поморщилась – голова кружилась.
– Я спала? Мне казалось… – она вдруг замолкла, вспомнив обстоятельства своего обморока, и закрыла глаза. – Ох, Мур, какой ужас…
Мур присел в ногах ее кровати и сказал загадочно:
– Ну, не все так страшно. Зато теперь все недоразумения разрешились благополучно.
– В каком смысле? Что значит – разрешились? – нахмурилась Фрея, но тут же зашептала горестно. – Мур, понимаешь, это не он! Он очень похож, да, очень! И голос тот же. И глаза. Но ведь я видела его с двух шагов, и то был точно другой человек – веселее, ярче… моложе. Что же мне делать?
– Думаю, привести себя в порядок и спуститься вниз, – философски заметил Мур. – Мы приглашены на ужин.
– Я не хочу есть.
– Ради вежливости, Фрея, придется. Приглашение исходит от его величества.
Фрея прижала ладони к щекам.
– Ох, Мур, как я смогу… мне так стыдно! Я вела себя недостойно.
Кот весело сверкнул глазами.
– Ну же, Фрея! Ты всего лишь упала перед ним в обморок.
