Приключения ноплов - страница 5

Это утро ничем не отличалось от других. Ярко светило солнце, дул лёгкий ветерок, пели… А вот и не пели! Другие птицы не пели. Нет, после утреннего пения коноплянки закон разрешал петь им тоже – малиновкам, зябликам, соловьям, пеночкам и даже воробьям и воронам, хотя те были не певчие. Всем разрешалось петь, но при этом настоятельно рекомендовалось сдерживать эмоции. Считалось, что сдержанность способствует развитию ума. А от ума – польза.

Об этом хорошо знала одна умная ворона. Во время исполнения гимна она как раз сидела на вершине флагштока и, склонив набок голову, внимательно наблюдала, как снизу к ней поднимается государственный флаг. Эта птица уже настолько сильно развила ум, что даже научилась читать. Хотя никто её этому не учил. Она была самоучкой. К сожалению, грамота ей давалась нелегко, так что очень нескоро наступил тот момент, когда она, наконец, выучила все буквы и научилась их складывать по слогам. С тех пор она это делала часто и уже познакомилась со всеми словами в Нопландии. Правда, было одно, которое ворону по-прежнему сильно озадачивало. Именно это слово поднималось сейчас к ней снизу. Вышитое золотыми буквами, оно находилось на флаге прямо над изображением коноплянки.

Сложно сказать, зачем находилось на флаге это слово. Возможно, затем, что изображённая там птичка одновременно походила и на зяблика, и на пеночку, и на жаворонка, и на множество других птиц, но больше всего – на только что вылупившегося жёлтого цыплёнка (потому что это был всё-таки государственный герб, и без золота тут никак). Ворона всё это хорошо понимала. Не понимала она только одного: почему в слове «ко-ноплянка» имеется чёрточка?

Каждое утро ворона прилетала к казарме, садилась на флагшток и дожидалась подъёма флага. Складки на флаге порой скрывали эту загадочную чёрточку, и тогда всё как будто вставало на свои места. То есть можно было прочитать это слово сразу в несколько строчек. На флаге это выглядело так:

Чёрточка в любом случае пропадала, зато теперь не хватало знаков переноса. Над этой проблемой ворона билась уже много лет. Раньше, когда она была ещё не такой умной, она даже подлетала к флагу и пыталась склюнуть лишнюю чёрточку на лету. Увы, вороны не умеют зависать в воздухе, как колибри, и, кроме того, на здоровую птичью психику плохо действовало само изображение коноплянки, которое было очень большое и пугающе шевелилось.

В это утро ворона-самоучка опять терпеливо дожидалась, когда флаг подъедет к ней ближе. Нет, на нём всё оставалось по-прежнему. Чёрточка в слове «ко-ноплянка» продолжала стоять поперёк смысла. Мир снова не стал понятнее. Печально взмахнув крылами, ворона снялась с флагштока, сделала круг над плацем и полетела в направлении королевского дворца. Она летела к своим воронятам, потому что уже наступало время кормить их очередным завтраком и в сотый раз рассказывать им удивительную сказку о волшебной чёрточке. А без этого детки не желали отрывать ротики, и в них нельзя было затолкнуть ни одного шевелящегося жучка и ни одной даже самой жирной мохнатой зелёной извивающейся гусеницы.

Проследив за отлётом вороны, сержант Ноплеф наконец-то полноценно пошевелился. То есть переступил с ноги на ногу. До этого у него шевелилась только голова, которая, хотя и без шеи, но легко задиралась вверх, потому что подъём государственного флага всегда полагалось ревностно отслеживать взглядом. Заодно сержант наблюдал и за поведением одной странной вороны, упрямо садящейся на флагшток. Каждое утро сержант старался не обращать на неё никакого внимания, что было очень мудро, потому что ворона улетала сама.