Приключения славянки: Цветок Безвременник - страница 25

Только ночью можно увидеть, как по тёмному небу гуляет Лунная дева, щедро рассыпая по сторонам горсти золотых и серебряных звёзд. А далеко внизу, в непролазных чащобах услышать задушевные и тоскливые песни тех, кто днём так же, как и все простые люди, добросовестно занимался домашним хозяйством…

Да, странное это время – ночь. Под её пологом наравне с добром творятся дела тёмные, и каждый может не бояться показать своё истинное лицо, ибо ночь для того и существует, чтобы дать приют всем, кого отверг свет. А в особенности щедра ночь зимняя, – долгая, да светлая, ко всем справедливая, для всех равная.

А для тех, кто боится ночи, её длинных теней и таинственных шорохов, кто недоволен вечно всем и даже тени своей пугается, тому и день покажется тёмен. Даже летом.

***

Нагулялась я за эти ночи по миру всласть! Где-то снега намела, где-то кулаком морозным трескучим погрозила, чтоб народ сильно уж не расслаблялся. Порой лёгкой позёмкой кружила, а иногда и ураганом снежным прохаживалась, когда уставала – невесомым тёплым снегом сыпала, и слушала тишину сонной ночи, да песни деревенских прядильщиц, что в свете лучин сидят за веретеном, а наслушавшись, отдохнув как следует, вновь в раж входила – бушевала с новой силой и от души.

Навеселилась, наработалась, устала вусмерть и, довольная, вернулась домой, к тёплому очагу, горячим пирожкам с капустой и грибами, ароматной мовнице21 с еловыми вениками да привычному бурчанию старого филина. Эх, не думала, что так истоскуюсь по краям родным, по Варсонофию занудному, по Труту пугливому, по весело пышущей дымом золотистой избушке, что затерялась среди топких непроходимых для простого люда болот, по могучим кедрам, подпирающим крепкими руками-ветвями небосвод…

Да и о проблемах своих совсем не время забывать.

Интересно узнать, что там наш подлый незнакомец ещё учудил, какую гадость изготовил к моему возвращению! А может, я зря себя на плохое настраиваю. Может, и нет там никого, и в помине не было. Привиделось, почудилось, дурным сном оказалось. Эх, как бы здорово-то было!

Я опустилась на охлупень22 и стала поджидать возвращения Варса с охоты. Долго ждать не пришлось: только я занялась чисткой пёрышек, зажмурившись от удовольствия, как почувствовала лёгкое колыхание воздуха, и рядом со мной уселся филин.

– Ну здравствуй, Морана! А я уж думал морунов за тобой посылать!

– Что так? Соскучился?

– Да не то чтобы тоска смертельная меня заела, просто чует сердце моё: не по нраву гостю нашему твоё отсутствие долгое. Он, понимаешь ли, вниманием своим здешние края одаривает, а тебя всё нет и нет. Тебя всё ветер носит где-то!

Ой зря, зря понадеялась я на чудесный исход! Видать, не привиделось мне всё, и незнакомец взаправду существует. Жаль.

– Что значит «где-то»?! Я что, по-твоему, развлекалась? Я, между прочим, работала, а заодно и выясняла кой-чего. Буду я тут сиднем сидеть, выжидать, когда этот гад сам из лесу выйдет и скажет: «Здрасссьте! Вот он я, злодей недоделанный, хватайте меня, пока я вам очередную бяку не выкинул!». Ещё чего! Сердце, видите ли, у него чует! Где Трут? Пожрать чё-нибудь есть? А то я щас с голодухи ноги протяну и сами с незваными гостями разбирайтесь! – я слетела с крыши на землю и вошла в избу в истинном величественном, но изрядно потрёпанном обличии.

Трут молча зыркал на меня из-за печи, не зная, то ли кидаться на стол накрывать, то ли лучше уж не лезть под горячую руку. Я выразительно поводила бровями, и он, сглотнув, благоразумно выбрал правильный вариант.