Френи опустила глаза на книгу, как будто правильный ответ нужно было искать там. А когда подняла голову, лицо ее стало хмурым.
– Я хотела ему все рассказать, но пока не получается. Он считает, что я еще молода и не понимаю таких вещей.
Первин сочувственно кивнула:
– Да, отцы все такие. Вы хотите сказать, что ваш отец не знает, что вы один из лидеров Союза?
Френи затрясла головой:
– Никакой я не лидер. В Союзе вообще всего две девушки.
– Вы говорите, что вы не лидер, но ведь это очень ответственное поручение – получить от лица всех членов юридическую консультацию, – заметила Первин. – Вы можете собой гордиться.
– Нечем мне гордиться. Я просто подумала, что полезно будет им помочь. Не хочу я, чтобы кто-то пострадал. – Она поаккуратнее пристроила книгу на коленях и добавила: – Я решила, что, наведавшись к вам, сделаю полезное дело.
Первин не хотела, чтобы Френи заподозрила ее в способности творить чудеса.
– Какое именно?
– Меня однокурсники иногда дразнят… – Она набрала полную грудь воздуха. – Что, мол, мой отец ползает на коленях перед англичанами и англо-индийцами.
– А как же еще портному подрубать брюки? – Первин почувствовала особое сочувствие к девушке: Каттингмастеры были из рабочего класса, им явно пришлось преодолеть множество преград, чтобы отправить свою дочь в колледж.
– Динеш – он у нас в Союзе студентов самый речистый – говорит, что все парсы любят англичан. Когда мы с Лалитой вступили в Союз, он хорошо к нам относился, а теперь не разрешает мне ни в чем участвовать.
Первин почувствовала стеснение в груди:
– Только полные невежды могут такое сказать про наших единоверцев. А если взять, к примеру, Дадабхая Наороджи, великого деда движения освобождения, или мадам Бхикаджи Каму, которую выслали во Францию? Нельзя забывать и о том, что многие бизнесмены-парсы из Южной Африки и Индии уже давно поддерживают Гандиджи.
– Динеш говорит, что парсов интересуют только деньги. – Уголки губ Френи, похожих на розовый бутон, поползли вниз. – Уверена: они отправили меня к юристу только потому, что тогда мне и платить по счетам.
– Мы беседуем, я не оказываю вам никаких юридических услуг. Платить не надо, – успокоила ее Первин.
– Спасибо вам. – Френи перестала хмуриться. – Мисс Хобсон-Джонс сказала, что у нее есть подруга – первая женщина-поверенный в Бомбее. И мне очень захотелось с вами повидаться.
Слова Френи сильно польстили Первин.
– Я тоже рада знакомству с вами. Скажите, когда вы поступили в колледж, вам выдавали списки правил? Ваши родители или вы подписывали какой-то договор? В таких документах обычно перечислены основания для отстранения от занятий или исключения.
– Никаких списков нам не выдавали. Договора я тоже не припомню, но, если он был, он хранится у моего отца. – Френи наморщила лоб и добавила: – А у него я не могу попросить.
Первин не хотела стать причиной разлада в семье.
– Тогда спросите у других студентов или студенток, нет ли у них таких договоров. Прочитайте его или принесите мне.
– Обязательно, Первин-баи. – Френи взяла у Первин карточку, которую та достала из хрустальной вазы на серебряном чайном столике.
– Участие в политической акции – дело серьезное. Уже много десятилетий студентов-индийцев, которые выходят на протесты, избивают, сажают в тюрьму и даже казнят. – Увидев, как округлились у Френи глаза, Первин добавила: – Вам не вынесут смертного приговора за пропуск одного дня занятий, но я очень вас прошу: не выходите на политическое выступление только ради того, чтобы впечатлить однокурсников.
